— Войдите.
Он уже писал. И то, что он писал, было великолепно. Она, стараясь не глазеть по сторонам, устроила на этюднике свой холст, уставилась на свечку, троящуюся в зеркалах, взяла уголек. Гений спокойно писал. Ее уголь зашоркал по шершавому холсту. Постановка страшно красивая. То-то в институте ахнут. А он работает себе, на нее даже не глядит. Все хорошо! Все хорошо!
И тут он подошел сзади. Она вся напряглась. Господи, неужели снова плохо закомпоновала? Вроде, нет. И в пропорциях не наврала. Он ровно, шумно дышал сзади, большой и горячий. Она дернулась, хотела вопросительно оглянуться, но вышло только, что он ткнулся ей в шею жесткой бородой и схватил за локти. Опять! Все-таки!..
— Какая гадость, — прошептала наконец дура.
— Гадость? — зашептал в ответ и гений. — Ты что же, дразнить меня вздумала?
Она снова задергалась, высвободила руки, схватила уголь и принялась поспешно и плохо рисовать свечку. Он все еще стоял сзади. Она не выдержала, снова оглянулась и увидела, что он спокойно улыбается.
— Давайте работать, — примирительно пролепетала она. Ну что за дурища!
— Работать? А в «А.Н. коллекции» выставляться? А в Германии? Ты не про это разве утром говорила?
— Про это. Что, не подхожу?
— Отчего же? Туда всякий почти подходит, только берут не всех.
— Чтобы взяли, это необходимо?
— Ага. А ты как думала? Вот парень закомплексованный, который притащил тебя сюда… Ты ведь и в подметки со своей живописью ему не годишься. Ему-то Богом дадено. Но ведь бедолаге еще сколько придется головой в стенку биться! А ты просто так хочешь, за улыбочку?
Она стояла, как громом пораженная. Так она — недоталантлива? Недодал Бог? Неужели?
Он будто мысли ее прочитал:
— Да не переживай так. Я же говорил, что ты не без данных. А при такой-то милоте все будет чудно. Иди сюда!
Он все тянул к себе остолбеневшую дуру, а она все лепетала:
— Я так не могу… Может, сначала в «А.Н. коллекцию»?.. потом, может, мы с вами подружимся… я привыкну…
Гений расхохотался:
— Вот это подход! Стулья утром, вечером деньги? А я ведь сам дорогого стою!
Хохотал, потому что видел — не может дура вдруг распрощаться с намечтанными успехами, даже кокетливо улыбнуться пытается. Сделка так сделка.
Гений тоже улыбался:
— Нет, стулья сегодня. Прямо сейчас!
Он притиснул ее к себе, она уже обреченно закрыла глаза, но вдруг метнулась в сторону.
— Что, опять? — удивился он.
— А когда пойдем в «А.Н. коллекцию»? — и на гения уставились отчаянные хрустальные глаза.
