— У меня есть рация, — сказал Семенов.
— Замечательно. Давайте ее сюда.
Семенов поспешно бросился к своим вещам, зашуршал, зашелестел пакетами.
— А, собственно, почему вы так здесь распоряжаетесь, господин реставратор? — недовольно осведомился Покатаев.
— Толик, не лезь в бутылку, — устало сказала Инна. — Что тебя не устраивает? Что он делает не так? Николай, к твоему сведению, прежде был… ну, работал в милиции, что-то такое… и знает, как надо поступать.
— В милиции? Кем же это, позвольте полюбопытствовать? Письмоводителем?
— Нет, не письмоводителем. Инспектором уголовного розыска. Правда, всего лишь одиннадцать месяцев. Ну, и что рация? — поторопил Семенова Николай.
Семенов вышел из-за своего шкафа с растерянным лицом:
— Ее там нет.
— Как нет? Получше поищите, у вас ведь масса вещей, где-то завалилась.
Семенов обиделся:
— Я всегда кладу вещи в определенное место и прекрасно ориентируюсь, что где. Но на всякий случай я все обшарил. Нет ее нигде. Это же не иголка, в конце концов. Но если хотите, пожалуйста, смотрите сами…
Николай и Валерик, не чинясь, вместе с Семеновым еще раз перерыли все банкирские баулы и пакеты, но рации нигде не нашли.
— Это хуже, — покачал головой Самоваров. — Надо кому-то идти на станцию.
Егор, все это время зачарованно смотревший в окно, нервно потер колени:
— Не может быть. Дядя Коля, а может, это несчастный случай?
— Или самоубийство? — подсказала Настя.
— Вряд ли. Маловероятно, что Игорь Сергеевич сам себе всадил в спину нож. Да и случайно напороться трудно… Так что, самоубийство отпадает.
Егор удивленно прошептал:
— Тогда — кто?
— Наконец-то сообразили спросить о главном, — скривился Покатаев. — Наверное, какие-нибудь бичи. Помнишь, Инна, как сюда нагрянули беглые зеки?
— Нет, совсем не то, — не согласилась Инна. — Те наделали шуму, требовали денег, чаю, водки, одежду. Весь дом стоял на ушах. После этого Игорь купил ружье. Стали на ночь запираться. Видел запоры теперешние? А тут… В мастерской все разбросано, но ничего, ничегошеньки не взято.
— Как же вы там наверху ничего не слышали?
— Может, и слышали, — отозвался Егор. — Весь вечер в Доме все толклись, ходили туда-сюда, говорили, кричали. Проходной двор.
— Неужели вы считаете, — вдруг заявила, уставившись на Николая круглыми глазами, Оксана, которая держала в руках зеркальце и губную помаду, — неужели вы считаете, что это, как в детективах… кто-то из…
И тишина вдруг повисла в “прiемной” совсем как в романе. Только слышно было, как шушукаются в облезлых, неверно идущих часах какие-то пружины и шумит дождь.
