Прошло еще пятнадцать минут. Гастон притащил с собой Карлоса, бармена из «Пласы». И снова потерпел фиаско. Он несколько раз задавал парню один и тот же вопрос, но бармен оказался на высоте. Подтвердил, что я покинул его заведение около девяти вечера.
— Почему вы так уверены? — недовольно спросил Гастон. — Почему, например, это произошло не в восемь?
— Потому что… я, — тихо произнес Карлос, — я работаю до девяти, а когда сеньор Арес ушел, до девяти оставалось всего несколько минут.
Я ощутил прилив радости и чуть не захлопал в ладоши. Мое алиби налицо. Сусанна умерла в промежуток от семи тридцати до восьми вечера, а я в это время находился в «Пласе».
В четыре часа дня меня выпустили.
— Кстати, Арес, мы можем задержать вас за нарушение паспортного режима и сопротивление властям, — пригрозил мне Гастон. — Так что советую вам вести себя поосторожней, — добавил он строго.
— Ценная рекомендация! Я еще много чего смогу натворить! — саркастически заметил я.
— Вы все смеетесь! Слушайте хорошенько, Арес, — Гастон чуть не задохнулся от злости. — Мне не нравится, когда меня бьют по физиономии! Запомните это, вы! Предупреждаю первый и последний раз!
Я рассмеялся. Он взял папку с моим делом и ушел. Я с наслаждением вдохнул воздух свободы, видя, как за ним захлопнулась дверь; и почувствовал себя на седьмом небе.
Выйдя на улицу и закурив сигару, я созерцал проезжающие мимо автомобили. И тут заметил на противоположной стороне улицы Гленду Рамирес, сидящую в машине. Она нажала на клаксон, и призывно помахала мне рукой, делая знак подойти. В два прыжка я оказался возле нее. При виде Гленды я понял, что передо мной женщина моих грез. «Она должна быть со мною всегда», — подумал я. В коротеньком платьице Гленда очень смахивала на маленькую девочку. Но это была женщина, обаятельная женщина с соблазнительной улыбкой.
— Вас подвезти? — спросила она.
— Нет, благодарю. Хватит с меня проблем.
— Почему вы думаете, — загадочным тоном произнесла она, — что со мной у вас возникнут новые проблемы?
— Спросите об этом зеркало своей машины, — отрезал я и двинулся в путь.
— Постойте, Арес. По правде говоря, отец очень просил меня привести вас к нему. Он ждет.
— Ваш отец? Просто невероятно!
— Он знает, что вы думаете о нем и обо всем этом. Потому и прислал меня. Он думает, что мои чары неотразимы. Прежде он так считал, — добавила она, грустно улыбнувшись, затем сделав грациозный жест, прошептала: — И как же мне быть? Вы меня бросите?
