— Согласен, — глухо сказал Суптеля. — Скажи, а ты случайно не влюблен в нее?
Директор крякнул, молча чокнулся кружкой, выпил и сказал:
— В яблочко угадал. Всю жизнь. С парней еще.
— Так я и подумал. А чего ж не женился, если с парней еще?
— Насильно мил не будешь. Слыхал такую пословицу?
— Слыхал.
Помолчали. Директор опять заговорил:
— Вышла она за моего дружка закадычного. Парень был орел! Под Ленинградом погиб. С той поры заледенела она, а тут вижу, оттаивает. И радостно за нее, и страшно. Вот боюсь, как отец, боюсь. Понимаешь?
— Понимаю.
— Ни черта ты не понимаешь! — зло сказал директор.
— Это почему? — удивился Суптеля.
— А потому, что я на твоем месте взял бы да и женился на ней.
Вася услышал, как старшина встал из-за стола и полез в сундук, где хранился спирт в бутыли.
— Вру я, — вдруг сказал директор. — Вру, что, как отец, беспокоюсь. Люблю я ее. До сих пор люблю. Понимаешь? И жена об этом знает, и она, Клава, да и весь поселок знает. Я ведь с горя женился, когда она замуж за дружка моего вышла. Пил, буянил, по бабам ходил. Все думал — вытравлю из сердца! Ну, с женой на этой почве разлад семейный. Тоже, если подумать, изломал я ей жизнь. И так кинешь, и эдак — все клин. А она детей любит.
— Клава?
— Нет, жена. Детей у нас нету. Говорят, от нелюбимой не рожаются.
— Рожаются.
— А у нас вот нету.
Вася вспомнил, что не один раз видел жену директора у тети Нюры, то оладушек принесет, то сахарку. Видел, как она на улице вытирала Митьке нос, приговаривая: «Сиротиночка ты моя, несмышленыш». Подвязала ему тесемки у шапки и, помахав рукой, ушла.
Старшина налил в кружки, чокнулись, выпили.
— Мысль какую-то я потерял, — сказал директор. — О чем я говорил?
— О жене.
— Нет, это я помню. Я о Клаве что-то важное хотел сказать. Да, вспомнил. Если бы ты на ней женился, я бы сплясал на вашей свадьбе, самый веселый человек бы был. Ей-бо! Потому как знаю, что любит она тебя. А раз уж полюбила, то навек. — Голос его окреп. — А шутки шутковать не позволю. Даже против ее воли. Понял?
Суптеля не ответил.
— Ну, что-то я совсем отрезвел, — сказал директор. — И пить уж хватит.
А Вася вдруг вспомнил, как с неделю назад послал его старшина в контору и как, открывая дверь, он услышал слова Клавы: «А ты мне не указчик, Иван, не указчик. Ты по работе начальник, а в бабьем деле я сама разберусь, сама себе хозяйка».
— Ну, говорил ты целый вечер, — услышал Вася слова Суптели. — Теперь меня послушай…
Но что должен был послушать директор, Вася так и не узнал. Он больше не мог бороться со сном и с блаженной расслабленностью провалился в темную теплую яму.
