– Прости, Райли. Мне очень жаль, – застонал он, закрыв руками лицо. Выглядел он очень расстроенным. Я протянула руку, чтобы убрать его ладони от лица. Я не люблю, когда он скрывает свои чувства от меня, мы говорим обо всем, у нас нет никаких секретов. Мне нужно знать, что сейчас произошло.
– Клэй, что это было? Зачем ты это сделал? Я имею в виду, не то чтобы это было плохо, потому что это не было… но… в смысле… что? – пробормотала я растерянно и смущенно. Я чувствовала, как краска заливает мое лицо, и порадовалась, что у нас горят только светильники.
Он сглотнул.
– Я не знаю. Мне не стоило этого делать. Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня, – попросил он, глядя на меня с настоящим ужасом, написанным на лице.
Так, стоп. Почему он в ужасе? О Боже, я так плохо целуюсь? Неужели я настолько ему противна, что он приходит в ужас от того, что просто поцеловал меня? Мгновенно я сама начала паниковать из-за того, что это могло разрушить нашу дружбу.
– Клэй, не переживай из-за этого. Но больше делать так не будем, давай просто оставим все как есть, хорошо? В смысле, я не хочу, чтобы что-то между нами изменилась, а ты? Ты мой самый лучший друг во всем мире, я не могу тебя потерять, – произнесла я, начиная реветь.
Он притянул меня к себе и позволил мне плакать на своей груди.
– Я тоже не могу тебя потерять, Мишка Райли, – прошептал он, целуя меня в макушку.
Я отстранилась, чтобы посмотреть на него, на своего лучшего друга, моего ангела-хранителя, парня, который был нужен мне в моей жизни навечно.
– Давай сделаем вид, что ничего не произошло, хорошо? – с надеждой сказала я.
Он вытер мое лицо и улыбнулся слабой, немного грустной улыбкой.
– Хорошо, Мишка Райли.
Он лег на спину и притянул меня к себе, его рука оказалась у меня под головой. Он потянулся и выключил свет.
Я спрятала лицо у него на груди и вдохнула его чудесный запах, пытаясь успокоиться. Во всем теле у меня бушевали гормоны. Одна часть мозга вопила на меня, веля схватить его и снова поцеловать, провести рукам по его совершенному телу, снять с него одежду и исследовать языком каждый дюйм. Но другая, здравомыслящая часть, велела мне закрыть глаза и спать, а на утро даже не вспоминать о том, что произошло. Наконец, после, казалось бы, вечной борьбы моего тела я задремала в объятьях Клэя, слушая, как бьется его сердце.
***
Когда я открыла свои сонные глаза на следующее утро, первое, что я увидела, – то, как Клэй смотрит на меня. Он выглядел усталым. Я провела пальцем по темному кругу у него под глазом.
