– Я! – вешаю промокшую куртку на крючок и скидываю насквозь мокрые конверсы, прежде чем пройти по длинному коридору к кухне в дальнем конце. Нахожу Нан, склонившейся над плитой и помешивающей что-то в огромной кастрюле – несомненно, суп.
– Вот и ты! – она бросает деревянную ложку и ковыляет ко мне. В свои восемьдесят один она довольно яркая и по-прежнему расторопна. – Ты промокла!
– Все не так плохо, – уверяю ее, взъерошивая волосы, пока она осматривает меня с головы до ног и останавливается на моем плоском животе, как только задирается футболка.
– Тебе нужно поправиться.
Я закатываю глаза, но подыгрываю ей:
– Умираю с голода.
Улыбка, озарившая ее морщинистое лицо, заставляет улыбнуться и меня, когда она обнимает меня, похлопывая по спине.
– Чем занималась сегодня, Нан? – спрашиваю я.
Она отпускает меня и указывает на стол:
– Садись.
Немедля делаю так, как мне велено, и беру ложку, уже ждущую на столе:
– Итак?
Она поворачивается ко мне, нахмурившись:
– Итак, что?
– Сегодня. Что ты делала? – подсказываю я.
– Оо, – бросает в меня кухонным полотенцем. – Ничем волнительным не занималась. Немного походила по магазинам и испекла твой любимый морковный пирог, – она подходит к другой столешнице, где на охладительной решетке лежит пирог. Только это не морковный пирог.
– Ты приготовила для меня морковный пирог? – спрашиваю, глядя, как она возвращается и наливает две тарелки супа.
– Да. Как и сказала, Ливи. Я сделала твой любимый.
– Но мой любимый лимонный, Нан. Ты знаешь это.
Она не отрывается от своего занятия: несет две тарелки с супом и ставит их на стол.
– Да, знаю. Поэтому и испекла тебе лимонный пирог.
Я снова взглянула через кухню, просто чтобы удостовериться, что не ошибаюсь.
– Нан, больше похоже на пирог-перевертыш с ананасами.
Она присела на стул, посмотрев на меня так, будто это я здесь тронулась умом.
– Потому что это и есть пирог с ананасами, – она погрузила ложку в тарелку, прихлебнув немного супа с кориандром, прежде чем потянуться за свежим домашним хлебом. – Я испекла твой любимый.
Она запуталась, также как и я. Из-за последних нескольких секунд нашей беседы я понятия не имею, что за пирог она испекла, да мне и не важно. Я смотрю на свою любимую бабушку и наблюдаю, как она кушает. С ней, кажется, все хорошо, и она не выглядит запутавшейся. Это начало? Наклоняюсь вперед:
– Нан, ты хорошо себя чувствуешь? – Я беспокоюсь.
Она начинает смеяться:
