- Ливи, не надо. Ты его не знаешь.
Я выпрямляюсь, открываю рот, собираясь заговорить, только слов нет. Она права, и я разрываюсь, мои глаза мечутся между машиной и новой подругой. Я не беззаботная или глупая – не была таковой очень долгое время – несмотря на это, каждая мысль, мелькающая в голове прямо сейчас, говорит мне сесть в машину. Я не знаю, как долго стою там, размышляя, но отвлекаюсь, когда дверца со стороны водителя Мерседеса распахивается, и он, обойдя машину, берет меня под локоть и открывает пассажирскую дверцу.
- Эй, - Сильвия пытается отговорить меня. – И как ты думаешь, какого хрена ты творишь?
Он подталкивает меня к сиденью, после чего оборачивается к застывшей на месте Сильвии.
- Я просто поговорю с ней, – он достает из внутреннего кармана ручку и листок бумаги, царапает на том что-то, прежде чем отдать его Сильвии. – Это я. Набери номер.
- Что? – Сильвия вырывает листок у него из рук и пробегает по нему глазами.
- Набери номер.
Бросив на него укоризненный взгляд, она достает из сумки свой телефон и набирает. Начинает играть громкая мелодия, и он, достав из внутреннего кармана свой iPhone, протягивает мне.
- У неё мой телефон, набери, и она ответит.
- Я могла бы позвонить ей, - заявляет Сильвия, прекращая звонить. – И что это, черт возьми, доказывает? Ты мог бы забрать его у неё в ту же секунду, как бросишь.
- Тогда, полагаю, тебе придется поверить мне на слово, – он хлопает дверцей и обходит машину, оставив Сильвию стоять на тротуаре, разинув рот.
Мне бы стоило выпрыгнуть, но я не делаю этого. Я должна протестовать и ругаться, но и этого я не делаю. Вместо этого я смотрю на свою подругу на тротуаре и держу iPhone, который мне только что дал Миллер. Она права: это ничего не доказывает, но ничто не останавливает меня на пути к чему-то невероятно глупому. В любом случае, я не боюсь его. Он не причинит мне вреда, разве что только моему сердцу.
Еще больше машин начинают сигналить вокруг нас, когда он садится в машину, поспешно отъезжая от обочины, не сказав при этом ни слова. Я не нервничаю. Меня практически похитили посреди оживленной улицы Лондона, а у меня даже желудок в приступе паники не скручивается. Хотя кое-что меня всё же волнует. Незаметно бросаю на него взгляд - ничего, кроме темного костюма и великолепного профиля. В закрытом пространстве салона между нами тихо, и всё же кто-то говорит, и это не я или Миллер. Это желание. И оно говорит мне, что я стою на пороге переживаний, которые изменят мою жизнь. Я хочу знать, куда он меня везет, хочу знать, о чем он собирается говорить, но мое желание не подталкивает меня к вопросам, а
