До них оставалось примерно с километр, если напрямую идти. Через болотистую ложбинку перемахнул и все, встречайте, дорогих гостей. К удивлению обоих полицаев. первый же ее бредущий партизан пошел прямо на них. Было прекрасно видно, как он с трудом вытаскивает ноги из илистого дна.
- Видно, допекла их такая жизнь, - приложив ко лбу руку, пристально наблюдал за переправой Гнат. - Сами в руки идут... Заживем теперя, Митька! Ух как заживем! Жрать будем от пуза, пить как господа! А это что еще?
Прямо за их спинами, как раз со стороны деревни, в которую они направлялись, кто-то ломился через камышовые заросли. В воздухе стоял хруст высохших стеблей и какого-то бормотания!
- Что-то не пойму я, - забеспокоился Гнат, поворачиваясь в сторону шума. - А там-то кто так прет... Эй, кто там такой шебутной? Отзовись-ка, а то возьму и стрельну для острастки!
- Гнатушка, - вдруг, в его плечо вцепился Митрофан. - Не нравиться мне это. Давай уедем отсюда! Вона до деревни сколько...
- Да что там может быть, - уже без твердой уверенности в голосе, пробормотал полицай. - Плечо отпусти, а то раздавишь! Сейчас я им пальну туда. Будут знать, как со мной шутки шутковать...
Клацнув затвором, он выстрелил в стороны камышей. Шум, раздававшийся до этого немного в стороне от них, не затих. Наоборот, теперь кто-то шел целенаправленно в стороны телеги.
- Похоже ты и прав, Митрофанушка, - ему окончательно поплохело. - В комендатуру надо сообщить. Пусть они и разбираются с этими..., - во рту вдруг оказалось подозрительно сухо. - Давай-ка, садись в телегу!
Едва стена камыша рухнула на дорогу, как кобыла попыталась изобразить галоп. Хлясть! Хлясть! Хлясть! Обезумевший от страха, Гнат, что есть силы хлестал лошадь по крупу. А та, выпучив от неожиданности и боли глаза, сорвалась с места.
- Стреляй, Митька! Стреляй в окаянных! - не оборачиваясь, заорал Гнат. - А то не уйдем!
На дорогу что-то упало! Человек! Непонятной кучей каких-то лохмотьев, он копошился. Неуклюже помогая себе руками, попытался встать... Выстрел! Еще один! Упал! Голова откинулась в сторону, а из груди толчками забила какая-то жидкость.
- Еще пали! - орал Гнат, продолжая лупцевать лошадь. - Не жалей патронов!
Телега уже исчезла за поворотом, а выстрелы все еще продолжали звучать.
Валявшийся на дороге человек в остатках покрытого пылью кителя шевельнулся снова. Обгрызаная до костей рука упорно царапала твердую землю, оставляя быстро засыхающие на солнце следы...
