— Неплохо, — сказал я Гасу. — Очень уютно.
— Я первый съемщик этой квартирки. Получил ее с мебелью, телевизором, микроволновкой и так далее. Так что перевозить сюда мне пришлось только себя самого.
Кроме двери на внешнюю лестницу я увидел еще две. Одна была приоткрыта, за ней различался шкаф с одеждой. Я указал на другую:
— Там тоже шкаф?
Гас покачал головой:
— Нет, лестница вниз — туда, где Херб держит свои кареты.
— Кареты?
— Шучу. Это же бывший каретный сарай.
— Виноват, — сказал я.
Ни одной фотографии на стенах этого жилища фотожурналиста не наблюдалось. Если бы на кофейном столике не стояли две немытые чашки и тарелка, квартира выглядела бы нежилой.
— Давно вы здесь поселились? — спросил я.
— С тех пор, как Клодия выставила меня. С прошлого апреля. Мистер и миссис Кройден — это мои домохозяева, Херб и Бет, — обставили здесь все примерно в то время, когда мне понадобилось жилье. И один наш общий знакомый рассказал мне об этом. По-моему, они — Херб и Бет — мне обрадовались. Все-таки живая душа рядом. Они потеряли сына.
— В Ираке?
— Взрыв самодельной мины, — кивнул Гас. — Бессмысленная, идиотская случайность, как и все, что там происходит. — Он подошел к кофейному столику, переставил две пустые чашки на тарелку, поднял ее к груди и отнес в мойку. — Хотите колы? Или могу кофе сварить. Выпивки я не держу.
— Сойдет и кола, — ответил я и, пройдя к противоположной стене, присел на диван.
Минуту спустя Гас принес две банки колы, прижимая их левой рукой к груди. Опустив банки на кофейный столик, он сел напротив меня.
— Так что вы хотите узнать?
— Чего вы ждете от развода? — спросил я.
— Жду? — Он покачал головой. — Ничего. Это затея Клодии, не моя. Я хочу поскорее покончить с ним, вот и все.
— Вы же не хотите потерять детей?
— Конечно. Я полагал, что это само собой разумеется.
— Ничто не разумеется само собой. Именно поэтому вам и требуется адвокат.
— Мне просто надоела всяческая суета, понимаете?
— Если вам хочется, чтобы я ушел, я уйду.
— Нет, — сказал Гас. — Нам же нужно поговорить. — Он взглянул мне прямо в лицо: — Ну что, хотите услышать историю моей жизни?
— Я ваш адвокат, а не исповедник, — ответил я. — Речь идет о вашем разводе. И самое главное сейчас, чтобы вы мне не врали.
— Ладно, — кивнул он. — Так что вы хотите услышать?
— Я ничего о вас не знаю, — ответил я, — и мне не хочется получить от адвоката вашей жены какой-нибудь неожиданный удар. Сюрпризы нам не нужны, нисколько. Так что скажите мне сами — что я должен знать?
