— Не могут. Они в лесу.
— И мама в лесу?
— И мама.
Разве мог им Тихон сказать, что он ничего не знает про маму? Знает только, что она осталась в концлагере. А то, что говорил Павел, провожая его из леса, может, правда, а может, и нет. Павел сам так сказал. А девчонки, они маленькие, пусть думают, что мать уже в лесу, уже со своими.
Тихон снял с плеча торбу, положил на широкую лавку, стоявшую между столом и окном. Достал сухой сыр, хлеб и два серых кусочка сахару. Всё, что осталось после встречи с немцами. Протянул девчонкам:
— Нате сахар, сладкий.
Девочки откусили по крохотке, потом позвали:
— Бабушка Мальвина, посмотрите, что нам Тихон принёс!
Бабка Мальвина вышла на кухню, шаркая ногами по полу. Девочки протянули ей сахар:
— Попробуйте, правда сахар!
— Спасибо, детки. Ешьте сами. Я уже напробовалась за свою жизнь и сладкого и горького. Всего хлебнула. Это у вас ещё всё впереди.
— Куски большие, всем хватит.
— Ладно, спасибо, я своё съела. Только вот бог про меня забыл. Хлопот много у него или что…
Она взяла веник и стала подметать возле печи весь исковырянный земляной пол.
А Тихон протянул девчонкам Павлов подарок — кукол. Как они обрадовались! Забыли про всё. В их глазах было столько счастья, столько восторга.
— Куклы! Какие красивые! — щебетали девочки.
— Завтра мы им платьица сошьём, а то им холодно, — сказал Тихон.
— Сошьём, завтра, — как эхо, повторяли девочки.
— А теперь ложитесь спать, а я сейчас приду.
— Так скоро?! — Нина и Женя готовы были снова заплакать.
— Я только погляжу на нашу хату и сразу вернусь. И мы будем вместе.
— И мы с тобой, и мы с тобой! — в один голос закричали девочки, боясь отпустить Тихона хоть на одну минутку.
— Поздно уже.
— Нет-нет, мы с тобой!
Они понадевали всё, что у них было тёплого. Тихон завязал им крест-накрест на спине чужие платки, и сестрёнки стали похожи на двух маленьких бабушек с худыми бледными личиками.
Известно, день за днём, сколько уже времени прятались, не выходили на улицу, боялись, как бы их не увидели. Хотя все в деревне знали, что они живут где-то здесь, и хотя деревня партизанская, а всё равно лучше не показываться лишний раз на глаза.
