– Coindeta sui, si cum n’ai greu cossire, quar pauca son, iuvenete e tosa…
Неожиданно для себя Агнес вполголоса пропела старую окситанскую колыбельную, знакомую с детства. Она по-прежнему держала руку отца Тристана и мягко ее поглаживала. Все позади. Все ее вопросы остались без ответа. Но это не имело значения. Совсем скоро они увидятся с отцом Тристаном в раю. И с давно умершей матерью, и с отцом… Агнес грустно улыбнулась. Скоро все будет позади.
В этот момент за дверью поднялся шум, словно сам дьявол постучался в лазарет.
Вслед за этим дверь распахнулась.
Матис ждал возле двери и проклинал Йокеля, себя самого и весь белый свет. Когда Агнес одарила его тем исполненным ненависти взглядом, жизнь потеряла для оружейника всякий смысл. Теперь она считала его жалким убийцей и поджигателем. И была, черт возьми, права! Все его лживые нагромождения о справедливом мире, свободных крестьянах и благословенном восстании рухнули в одночасье под ее взглядом. Пока есть люди, подобные Йокелю, ничего не изменится! Один правитель сменял другого – епископ ли это, герцог или нищий, человек лучше не станет. Неужели он, Матис, всерьез думал огнем и железом завоевать рай на земле? Теперь его любимая девушка погибнет от рук людей, чьей свободы он когда-то добивался…
«Они как животные, – думал он. – Все мы ничем не лучше животных…»
Совершенно подавленный, Матис уставился себе под ноги. Тут кто-то легонько ткнул его в бок. Это был Ульрих. Он подмигнул юноше и перевел взгляд на дверь с противоположной стороны коридора. Запертая на засов, она была довольно прочной на вид. Матис насторожился.
Что он, черт побери, задумал?
– Чтоб им всем пусто было; если б знал, что эта исповедь так растянется, то прежде перекусил бы, – проворчал Райхарт. – После такой рубки и проголодаться недолго… – Он заговорщицки понизил голос: – Возьму-ка я лучше жирную колбаску из кладовой.
Янсен взглянул на него с недоверием.
– Кладовой? Какой еще кладовой?
Райхарт показал на противоположную дверь.
– А Йокель тебе ничего не говорил? Мы заперли здесь все съестное, какое смогли найти. На черный день, сам понимаешь, – он ухмыльнулся. – Копченые окорока и колбасы, засахаренные сливы, вяленая треска, мед, жаркое…
Янсен выкатил глаза, едва услышал о таких яствах.
– Ты… должно быть, шутишь?
– Надо больно! – рассмеялся Райхарт. – Сам посмотри, если не веришь.
– И посмотрю, не сомневайся.
Янсен отодвинул тяжелый засов и отворил дверь. Внутри царил непроглядный мрак, так что телохранитель шагнул внутрь, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.
