— Ох уж этот Эмерсон Рид! Всегда говорит правду. Может, сегодня и проверим? Так Рид считает, я что надо? А все женщины, которых я встречал, утверждают, будто мне просто нет равных! Знаете, это все мой профиль!
— Сгораю от нетерпения, мистер Бойд, — съязвила Бланш Арлингтон. — До встречи. — И повесила трубку.
Я пропустил пару стаканчиков виски и перекусил в одном из ресторанов отеля, а около семи отправился на автостоянку, где оставил взятый напрокат автомобиль.
Ночь была звездной и такой бархатистой, что казалось, можно рукой ощутить ее мягкость. Бланш Арлингтон вовсе не шутила насчет дороги — она пролегала по огромной отвесной скале. Пришлось достаточно покрутиться по серпантину, прежде чем я выехал на гребень Пали-Пасс и решил, что все позади. Но не тут-то было: неожиданный порыв ветра буквально остановил машину и стал раскачивать ее из стороны в сторону.
Я включил первую скорость и нажал на газ. От дикого напряжения пот струился по моей спине, но машина не сдвинулась ни на дюйм. С полминуты я сидел и с ужасом представлял, как через секунду-другую окажусь на самом краю пропасти. Однако вскоре ветер сменил направление, и машина снова двинулась вперед по дороге. Я с умилением вспомнил Нью-Йорк и поклялся больше никогда в жизни не ругать его уличное движение.
Было почти полдевятого, когда я добрался наконец до бухты Канеоха. Казалось, за время пути я постарел года на два. Вдоль дороги мелькали редкие дома — местность больше напоминала джунгли. Наконец я нашел дом Бланш Арлингтон — одинокое бунгало, за которым возвышались горы, напоминающие декорации. У ворот рос огромный красный гибискус. Я представил, с каким наслаждением выпью двойное виски, как только войду в дом, если, конечно, предложат, хотя выпивку обещали.
Окна светились, будто говорили: «Добро пожаловать».
Остановив машину перед бунгало, я попытался представить, какая из себя эта госпожа Арлингтон. Несколько лет назад она считалась одной из подружек Эмерсона Рида, а это означало, что ее рейтинг был достаточно высок — у Рида хватало денег, чтобы позволить себе быть привередливым.
Я поднялся на деревянную веранду и постучал в дверь. Ответа не последовало, но было слышно, что в доме играет радио. Наверное, меня не услышали, решил я, и постучал еще раз значительно громче. Однако опять никто не ответил. Чёрт! Глухая она, что ли? Я толкнул дверь, которая оказалась незапертой, и вошел, нацепив вежливую улыбку на тот случай, если вдруг хозяйка только что из душа и не одета.
