Этот немец, несомненно, был очень хорошим человеком и хорошим священником. Но он был мне неприятен, так как я чувствовала непреодолимую неприязнь ко всему немецкому, а он был супернемцем во всем. И это действовало мне на нервы. С далеким от действительности оптимизмом он предсказывал скорое падение Гитлера, много и нудно рассуждал о древнееврейской грамматике, о процессе трансформации церковной латыни в «кухонную латынь» и так далее. К тому же я была вынуждена ежедневно по множеству раз выслушивать одни и те же не очень тонкие остроты.
День за днем на безоблачном, ярко-голубом небе светило солнце. Снег в моем саду растаял, и финские дети с наслаждением плескались в лужах и валялись в грязи, и всякий раз, когда начиналась воздушная тревога, они оказывались насквозь мокрыми, как котята. У Лиллехаммера не было своей противовоздушной обороны, и немецкие самолеты ежедневно бороздили небо над городом и его окрестностями. К счастью, немецкие бомбардировщики и транспортные самолеты направлялись в сторону Тронхейма, они целились не в нас.
И все же, несмотря на эти самолеты, на грузовики с солдатами, которые каждый день проезжали по улицам города, несмотря на часовых с примкнутыми штыками возле всех общественных зданий, несмотря на снующие повсюду мотоциклы с вестовыми, стояла такая прекрасная погода, что было очень трудно осознать: к нам на самом деле пришла война. Каждый вечер, когда уже темнело, ко мне приходила портниха, которая жила недалеко от станции, она ночевала у меня, потому что мой дом находился далеко от центра города, в маленьком лесочке, здесь было спокойнее. В апреле ночи в Лиллехаммере довольно светлые, я ложилась спать полуодетая, с открытым окном, готовая в случае чего выскочить наружу и предупредить других. В эту весеннюю ночь по дорогам, вдоль обоих берегов озера Мьёса шел непрерывный поток грузовиков. Они перевозили солдат и военное имущество. Фары они и не думали выключать. Нет, нет, мы никак не могли привыкнуть, что у нас идет война.
Радиостанция Осло была захвачена немцами уже 9 апреля, поэтому радиопередачам никто не верил. С того момента, как Гитлер захватил Чехословакию, у молодежи даже появилась такая шутка: «Это по-честному или по-немецки?» Однако наше правительство все еще держало под контролем две радиостанции: в Вигре и в Хамаре[10]. Мы знали, что бои идут к северу от Лиллехаммера, и в один прекрасный день немцы оказались так близко, что я испугалась за своих финских ребятишек. Мы слышали о бомбардировке Эльверума, когда погибло много мирных жителей, прятавшихся в подвалах. Я села за руль автомобиля и отвезла ребятишек к своей подруге, которая жила выше в горах, у края долины. Впрочем, никто из нас не думал, что Лиллехаммер может стать военным плацдармом. Когда я прощалась с детьми, Эйра уже уютно устроилась на коленях своей новой приемной мамы. Эльми и Тойми с радостью обнаружили, что в этой усадьбе есть овечки и ягнята и не очень-то огорчились, прощаясь с тетей Сигрид.
