Feine Leute haben feine Sachen
Und was sie nicht habenlassen sie sich machen,
У достойных людей — есть достойные вещи,
А если же нет, следует их обеспечить,
— было написано в немецком учебнике, который я читала в детстве.
7 апреля, в субботу, я приехала в Осло, чтобы прочитать лекцию в Студенческом союзе. В воскресенье я, вместе с моими двумя сыновьями, была в гостях у сестры и зятя, обедали мы поздно, так как мои мальчики надолго задержались где-то за городом — там проходили тренировки молодых добровольцев. Конечно же, испокон веку молодежь в Норвегии проходила военную подготовку. Но теперь, в связи со срочной мобилизацией, она оказалась непростительно короткой. Зимой 1939–1949 года почти все наши молодые мужчины стали заниматься этим добровольно. Несмотря на происходящие события, лишь совсем немногие осознавали, что у нас нет никакой гарантии, что мы сможем остаться в стороне от мировой войны. Большинство из нас не верили, что война может прийти и к нам. Мой старший сын в течение четырех лет жил в Англии и вернулся домой в августе прошлого года, с английским дипломом инженера; он был хорошо знаком с тем, как организованы английские военизированные вспомогательные территориальные отряды, и большинство его товарищей состояли в Terries. Особого доверия к подобного рода объединениям Андерс не питал, но тем не менее здесь, у себя дома в Лиллехаммере, он записался на занятия по стрельбе для добровольцев, у него было звание фенрика[3]. Через пару недель, еще до начала войны, он получил должность инженера в Осло и в свободное время продолжал посещать эти занятия по стрельбе. Мой младший сын, который по возрасту еще не был военнообязанным, продолжая учиться в Осло, записался на курсы военной подготовки при университете.
После того обеда мы с сестрой отправились на концерт, который был организован финскими деятелями культуры с целью сбора средств в помощь Финляндии[4]. Следует сказать, что судьба Финляндии очень волновала нас: дело в том, что финны, подписав столь прискорбный для них мирный договор, выглядели растерянными, ведь перед ними встала задача обустройства разрушенных районов своей страны и обеспечения жильем и средствами существования 95 % населения, переселившегося из тех областей, которые они были вынуждены отдать России. И мы, другие скандинавы, несомненно, прикладывали все усилия для того, чтобы помочь финнам.
У меня остались два сильных впечатления от этого вечера. Прежде всего, от выступления финской актрисы, которая прочла два псалма Давида. Я забыла ее имя; сказать, что она блистала, — значит ничего не сказать. У финнов огромное количество людей, одаренных сценическими способностями. Она стояла, невысокая, в черном платье, слегка сутулясь, и читала древние стихотворные строки так, будто сама обращалась ко всемогущему Богу Иегове, который наслал на землю все эти страшные испытания; она обращалась к Всевышнему с пламенной мольбой о справедливости для своего народа и о возмездии завоевателям. Другим сильным впечатлением было то, что я услышала из уст одной норвежской писательницы, торжественно вплывшей в зал в сопровождении группы лиц, которые по внешнему виду показались мне немцами. Эта дама сияла, но ее улыбка напомнила мне норвежскую поговорку об «улыбке змееныша на серебряном блюде», когда она между делом сообщила мне, что после этого вечера собирается в гости в немецкое представительство. Оказалось, что она горячая поклонница всего немецкого.
