Принятие материнской разрушительности
Процитированные примеры сопротивления признанию причастности материнской разрушительности ни в коей мере не являются исключением, особенно для более ранней литературы. Взаимоотношения матери и ребенка являются той областью в науке о поведении, в которой, вероятно, чаще всего встречаются тенденциозные наблюдения. Предвзятость может выражаться, как в желании найти недостатки у матерей, так и в стремлении отрицать их, но, как показывают свидетельства, даже при наличии серьезного предубеждения против матерей невозможно преувеличить материнскую разрушительность. Искажение реальности из-за враждебности обнаруживается только в нежелании признать, что матери также способны и к благоприятствующему воздействию. Могут существовать разные оценки универсальности этой проблемы, природы и механизма материнской патогенности и сравнительной важности этого фактора в определении причины психических и социальных расстройств, но уже нет никакого сомнения в факте наличия материнской разрушительности. Некоторые из ученых прошлого времени, изучавших поведение, как, например, Ferenczi, видели прямую связь между поведением родителей и отклонениями у ребенка, и сегодня существует целый поток литературы, имеющей отношение к этой теме (большей частью, рассматривающей отдельные аспекты этой проблемы, но, в совокупности, позволяющей получить представление о ее размерах и серьезности). Я почти наугад выбрал несколько работ, чтобы сейчас к ним обратиться; в других местах я привожу ссылки в связи с обсуждением специфического предмета.
В 1929 году Ferenczi (257) писал, что дети, которые наблюдают осознанные и подсознательные проявления антипатии или нетерпения со стороны матери, могут потерять желание жить. В более поздней жизни сравнительно незначительных происшествий достаточно, чтобы вызвать желание смерти. Он делает предположение, что дети, с которыми слишком строго обращаются, могут умирать легко и с готовностью. Они или используют одну из множества имеющихся органических возможностей, или, если избегают этой участи, испытывают отвращение к жизни и пессимизм. Именно Ferenczi обнаружил, что родительское обольщение влияет на развитие Эдипова комплекса, и именно он предупредил психиатров, что можно потерять пациента или привести его к психозу, если не доверять ему, полагая, что большинство из его сообщений, относящихся к инцесту, всего лишь фантазия[14].
В своей более поздней работе (258) Ferenczi заявляет, что недостаточное исследование эндогенного фактора ведет к необдуманному объяснению этого явления в терминах, относящихся к «предрасположенности» и «конституции». Доверие к аналитику, говорит он, помогает создать контраст между настоящим и невыносимо мучительным прошлым, контраст, необходимый для того, чтобы субъект мог пережить свое прошлое не как оживающее, а как объективное воспоминание. Без материнского дружелюбия со стороны терапевта пациент чувствует себя одиноким и покинутым в своей самой большой проблеме – то есть, в той же самой невыносимой ситуации, которая однажды уже вызвала у него душевное потрясение и в конечном итоге привела к болезни. Даже дети из очень уважаемых, искренне пуританских семей становятся жертвами жестокости или сексуального насилия гораздо чаще, чем мы осмеливаемся предположить. Эти дети, подвергшиеся насилию, чувствуют себя беспомощными физически и морально. Их личности еще не достаточно консолидировались, чтобы быть способными на протест, за исключением, разве только мысленного, потому что непреодолимая сила и власть взрослого человека заставляет их онеметь и может лишить способности чувствовать. Та же самая тревога, тем не менее, вынуждает их автоматически подчиняться воле агрессора, предугадывать его желания и удовлетворять их. Когда ребенок приходит в себя после полового акта, он чувствует сильное замешательство, раздвоенность, – он ощущает себя невинным и греховным одновременно – и теряет уверенность в своих чувствах. Нередко после подобного пришествия соблазнитель становится чересчур морализирующим или религиозным и пытается спасти душу ребенка суровостью. Ребенок, с которым плохо обошлись, превращается в автомат или становится дерзким, не зная причины этого. Его сексуальная жизнь остается неразвитой или принимает извращенные формы.
