Heilbrunn (178) спрашивает, почему молодой организм уклоняется от раздражителей как будто бы они являются ужасными разрушительными силами? Возможно, тревога может быть вызвана угрозой, обычно дремлющей в организме, но легко активизирующейся при воздействии сравнительно безвредных внешних и внутренних стимулов. Может ли этот основной страх быть унаследованным и соответствующим врожденной способности к тревоге? Можно предположить, что страх у животных происходит от опасения быть съеденным, и что человек в процессе филогенеза унаследовал этот страх. Тревога из-за возможности быть съеденным является для нас жизненно важным предупредительным сигналом, и с самого рождения присутствует в нашей психической жизни. Мифы, легенды и сказки изобилуют персонажами и историями, отражающими сильнейшие опасения быть проглоченным. Они являются попытками воплотить вечный, смутный ужас в образе чудовища. Напряжение тревоги из-за боязни быть съеденным убывает с уменьшением биологической беспомощности, но в травмирующих ситуациях резко увеличивается. Благодаря своему постоянному давлению и задействованию защитных механизмов динамическая сила этого страха глубоко проникает в нашу энергетическую систему.
Simmel (105) придерживается аналогичного мнения. Он уверен, что основой самосохранения служит инстинкт поглощения, и что его органическим источником является желудочно-кишечный тракт. Мы унаследовали тенденцию к поглощению от наших животных предков, а не от наших прародителей-каннибалов, которые просто передали нам ее. Все разнообразные агрессивные проявления, которые могут развиться в процессе жизни, есть ничто иное, как производное от примитивных требований желудочно-кишечного тракта. Уничтожение объекта путем его поедания служит целям самосохранения.
Коллективное бессознательное. Принимается без доказательств, что коллективное бессознательное, концентрированная субстанция жизненного опыта всего человеческого рода, содержит архетипы уничтожения, которые могут служить источником страха смерти. Williams (179) утверждает, что для того, чтобы объяснить силу и живучесть фобий, связанных со смертью, необходимо допустить, что имеется архетип, тяготеющий над клиентом. Jung (180) заявляет, что все материнские символы могут иметь как благоприятное, так и зловещее значение. Архетип матери в своих негативных проявлениях несет дополнительное значение чего-то скрытого, тайного и темного, бездны, мира мертвых, чего-то, что поглощает, соблазняет и отравляет, чего-то ужасающего и неизбежного. Все это вредоносное воздействие, которое, по описаниям, приведенным в литературе, оказывает на детей мать, на самом деле исходит не от нее самой, а, скорее, от архетипа, спроецированного на нее. Затем Jung замечает, что травматические последствия, вызванные влиянием матери, могут быть разделены на 2 группы: 1) те, которые вызываются чертами характера или установками, на самом деле присутствующими у матери; и 2) относящиеся к чертам, отсутствующим у матери в реальности, которые представляют собой более или менее фантастические проекции. Jung признается, что он взял за правило искать причину младенческого невроза в первую очередь в матери, так как в большинстве случаев родители, особенно мать, служат причиной определенных нарушений.
