любить свою мать, или страдать, или, по крайней мере, испытывать чувство вины. Любовь также становится способом смягчения чувства беспомощности и одиночества и поиском гарантии защиты. С увеличением фрустрации, любовь становится прикрытием для импульсов мстительности и защитой от них. Что поражает при анализе чувства, которое многие считают «любовью», это то, что оно оказывается самообманом и оборачивается ненавистью. И наоборот, особенно для женщин, любовь означает страдание, но в этой мазохистской любви скрываются и садистические мотивы.
Защитные механизмы против комплекса трагической смерти
Безжизненность – естественное состояние вселенной. Жизнь – это случайное, необъяснимое явление, аномалия неорганического бытия, «краткая вспышка в межзвездном пространстве» (403). Смерть имманентна жизни, если не в форме инстинкта, то, как неизбежное прекращение процесса существования. Сопротивление смерти – характерная черта жизни. Образ жизни живых существ, говорит Bichat (62), таков, что все то, что их окружает, служит их уничтожению, и они скоро бы непременно исчезли, если бы не обладали принципом реагирования. Только простейшие формы жизни противостоят смерти, используя свои внутренние ресурсы. Чем более высокоорганизованным является животное, тем больше оно становится зависимым. У человека как у вида «не существует такого создания, как младенец», отмечает Winnicott (404), так как без материнской заботы этого младенца просто бы не было. Материнское вскармливание (не любовь!) таким образом, является средством сохранения, как особи, так и вида в целом. Это основной принцип морали: «Добро состоит в том, чтобы поддерживать жизнь, способствовать ей и приумножать ее», говорит Schweitzer (406), а «уничтожать жизнь, препятствовать или вредить ей есть зло». Материнское вскармливание содействует жизни в ее борьбе против смерти.
Основной дилеммой человеческого существования является то, что материнское влияние также содействует смерти. Базовая тревога, имеющая биологические корни, но актуализированная разрушительными материнскими импульсами, является неотъемлемой частью существования. В базовой тревоге берут свое начало покорность смерти (подавление, задержка, мазохизм, неуспех в достижении индивидуальности, тенденция к самоубийству) и неповиновение смерти (гнев, агрессия, ненависть, садизм, мстительность). Депрессия и одиночество несут в себе значение смерти. А «любовь» является стремлением к защите от смерти и прикрытием для враждебности. Это аффекты комплекса трагической смерти. Именно в нем берут начало как личные, так и социальные патологические последствия. В этом «процессе улучшения», которому мы подвергались, будучи младенцами и детьми, говорит Montagu (396), «мы были созданы нашим западным миром, и стали разобщенными, беспорядочными, враждебными, эгоцентричными существами. Мы идем вразрез с нашим эволюционным предназначением, которое заключается в интеграции и сотрудничестве, а
