Остановившись у светофора, я посмотрел на Симамото. Лицо у нее было белое как бумага и неестественно застыло, словно стянутое краской. Голова откинута на подголовник, глаза уставились вперед, в одну точку. Она сидела совершенно неподвижно, только моргала иногда, как будто по обязанности. Я проехал еще немного, выбирая где остановиться, и притормозил на стоянке перед закрытым боулингом. На крыше пустого здания, похожего на самолетный ангар, торчал щит с нарисованной гигантской кеглей. На этой огромной стоянке мы оказались одни, как в пустыне где-то на краю света.
– Симамото-сан! – окликнул я ее. – Эй? Что с тобой?
Она не отвечала. Лишь продолжала, откинувшись на сиденье, втягивать воздух с тем же непонятным хрипением. Я потрогал ее щеку. Ни кровинки, холодная, как пейзаж вокруг. У меня перехватило дыхание. Вдруг она возьмет и умрет? Прямо сейчас. На этом самом месте. Взгляд ее был совершенно бессмысленным. Я заглянул ей в глаза, но ничего не увидел. Они были темны и холодны, как сама смерть.
– Симамото-сан! – заорал я.
Бесполезно. Она не реагировала. Никак. Глаза смотрели в никуда. В сознании она или нет? Надо гнать в больницу, немедленно. Тогда мы наверняка на самолет опоздаем, но сейчас не до этого. Симамото может умереть, и я должен спасти ее во что бы то ни стало.
Я завел машину и тут заметил, что она пытается что-то сказать. Выключив двигатель, приложил ухо к ее губам, но уловил лишь нечто похожее на слабый сквозняк. И все же Симамото, напрягая последние силы, силилась выговорить какое-то слово. Какое же? Наконец я кое-как разобрал: «Лекарство».
– Ты хочешь лекарство?
Симамото кивнула – так слабо, что я подумал, не показалось ли мне. На большее она была не способна. Я пошарил в карманах ее куртки и выудил кошелек, носовой платок, ключи на брелоке. Никаких лекарств. Полез в рюкзак и во внутреннем кармане нащупал упаковку с четырьмя маленькими капсулами. Я показал их Симамото:
– Это?
Глядя в одну точку, она кивнула.
Откинув спинку ее сиденья назад, я приоткрыл ей рот, чтобы дать лекарство. Однако во рту пересохло так, что она не могла проглотить капсулу. Я озирался, надеясь увидеть где-нибудь автомат с водой, – и, конечно, ничего не увидел. Заниматься поисками времени не было. Снег! Вот единственный источник влаги. Этого добра хоть отбавляй. Я выскочил из машины, у ангара – там, показалось мне, было почище – нагреб его в шерстяную шапочку Симамото и стал понемногу растапливать во рту, пока язык не онемел. Ничего лучше мне тогда в голову не пришло. Разжал ей зубы, перелил эту растопленную воду прямо изо рта в рот, зажал нос, чтобы она проглотила. Она стала давиться, делая горлом судорожные движения. Но после нескольких попыток капсула, похоже, все-таки проскочила.
