"Наверняка некий протеже, неких высокопоставленных родителей, над которым решил поиздеваться князь. Да даже если и не поиздеваться… Чисто "в нагрузку" дал, чтобы тот проследил за "неблагонадёжным элементом", чтобы тот "не шалил" в полёте" – подумал Григорий и смерил хлыща оценивающим взглядом. От лихо заломленной форменной фуражки, до кончиков начищенных до блеска сапог.
– Вы уверены, что в этой шинели вы не замёрзнете? – чисто для проформы спросил его Григорий. Он-то как раз был одет в соответствии с будущим полётом ибо знал, какая холодрыга его ожидает там, наверху.
– Уверен! – скривил губы хлыщ и тут же подтвердил наихудшие подозрения Григория. Ибо действительно был приставлен для… Хлыщ вынул свой наган и демонстративно проверил барабан. Вероятно, он таким образом хотел то ли напугать Григория, то ли унизить. Но не получилось ни того, ни другого. Ибо он не знал, что будет в воздухе, а вот Григорий знал слишком хорошо.
Да и вообще: что может сделать этот хлыщ, если реально Григорий прямо сейчас захочет прошить очередью из пулемёта ту самую трибуну? Да ничего! Ведь штурвал у него, а не у хлыща. И убив пилота, дурак тут же подпишет себе смертный приговор. Ибо управлять самолётом он, естественно, не сможет. А то, что этот "кедр" очень ценит свою драгоценную шкуру, было крупными буквами написано на его гладеньком личике.
Недобро усмехнувшись в сторону, Григорий широкими шагами направился к самолёту, где уже пара техников приставила трап для пилотов.
– Прошу сэр! – галантно пропустил Григорий хлыща-поручика вперёд себя. – Усаживайтесь. Второе кресло всё ваше!
"Ну, сцуко, погоди! – с весёлым предвкушением подумал Григорий, – Я тебе покажу почём фунт лиха!".
Кент, подобрав тоненькую шинельку, впихнулся в свою кабину и стал осматриваться. А Григорий меж тем, застегнул и поднял почти до самых глаз меховой воротник, замотался шарфом, достал толстые меховые перчатки и стал их с наслаждением натягивать на пальцы. Под конец, застегнул плотно рукава и полез в свою кабину.
Прямо перед тем, как залезть, он глянул на "офицера сопровождения".
– Сэр! В кабине пилота, следует пристёгиваться. Вот этими ремнями. – указал он на висящие по бокам кресла крепкие ремни с застёжкой.
– Вы за кого меня принимаете? – возмутилось молодое и холёное. – Я русский офицер! Я не трус!
– А меня не волнует храбры вы или нет! – с апломбом заявил Григорий. – И если вы в полёте вылетите из кабины, то искренне соболезную вашим родным и близким. Заранее!
