Диана, оставшись наконец одна, оперлась о спинку позолоченного кресла. Она стояла в чужом дворце, всеми покинутая и совершенно оглушенная этим смерчем. Она совершенно не представляла, что должна здесь делать. И, несмотря на то что все это отвлекало ее, она не могла забыть Кари!
Даже мисс Мансур бросила ее на произвол судьбы.
— Сумасшедший дом, — пробормотала она и получила ответ на непонятном языке, наверное греческом. Она резко повернулась и увидела дворецкого.
Он отвел ее, говоря что-то по-гречески, на второй этаж, а оттуда — в боковой флигель. Цель этой прогулки по дому стала для нее понятна, когда она оказалась в комнате, посреди которой стоял ее багаж. Пыли здесь было предостаточно, зато из окна открывался потрясающий вид на море.
Диана закрыла за собой дверь, прислонилась к ней и уставилась на темно-синюю поверхность. Почему она спаслась бегством сюда, а не к своей маме в Майами? Ее родительский дом, который всегда успокаивал ее или, во всяком случае, действовал на нервы вполовину меньше, чем эти люди, с которыми она оказалась здесь.
И это при том, что еще совсем недавно она находила удовольствие от общения с подобными людьми. Имеет ли это отношение к Кари… нет, не думать о нем!
Она расстегнула платье и сняла его с себя. Было прекрасно ощутить на своей коже воздух.
— Будь ты проклят, Кари Никол! — громко крикнула она.
Пусть другие считают ее за сумасшедшую. Она и на самом селе сумасшедшая.
— Ты ничего не сможешь мне сделать, ты — отвратительный юнец! Я не хочу! Не хочу!
Она решила немного освежиться под душем, сняла белье и вошла в кабинку. Где-то в глубине дома послышалось глухое урчание в трубах. И ни одной капли воды! И вот тогда она засмеялась, но этот смех вряд ли можно было назвать веселым.
До обеда Диане все-таки удалось извлечь из душа несколько капель воды, так что она почувствовала себя немного свежее. В белой юбке и черной блузке она спустилась вниз.
Пока гости поглощали закуски, она вызвала на разговор Эрни Баркера, поведавшего обо всех своих аферах, с помощью которых он выманивал деньги главным образом у богатых пенсионеров. Когда подали омаров, она слушала монолог Ханны Блекворт, полный оскорбительных высказываний в адрес Кэтрин Хепбёрн, Гленды Джексон и Бетт Дэвис, потому что эти «бесталанные старые коровы уже получили несколько Оскаров, и ни один человек не знает, за что»! А во время десерта Диана держала в поле зрения Елену, которая с улыбкой обратилась к своей самой старой подруге — Кики.
