Капли дождя стекали по его лицу; он моргнул, отчего струйки воды побежали по его щекам.
– Знаешь, что? – Мэдок презрительно усмехнулся. Судя по выражению его лица, он был готов развернуться и уйти. – Меня так достали твои выходки, Фэллон. Мне бы хотелось знать, что тебе от меня нужно. – Его голос зазвучал увереннее. – Перед Эдди ты ведешь себя так, будто все нормально, а потом являешься на мою вечеринку в откровенных шмотках, раздеваешься до нижнего белья перед моими друзьями, чтобы произвести впечатление. – Он приблизиться ко мне вплотную. – Чего ты от меня хочешь? – Его крик буквально из глубины души вырвался.
– Ничего! – заорала я в ответ с пылающими от злости глазами. – Я ничего от тебя не хочу! Никогда больше!
Мэдок слегка отпрянул назад, будто я его удивила.
– Никогда больше? Так вот в чем дело? – спросил он. – В том, что мы трахались два года назад?
Трахались. Я опустила взгляд.
Уж лучше барабанную палочку себе в нос сунуть, чем показать ему, насколько эти слова меня ранили. Я вытерла воду со лба и поправила волосы.
Прищурившись, Мэдок заговорил, не дав мне шанса ответить:
– Можешь валить ко всем чертям, Фэллон. Мне тоже было шестнадцать. Я был девственником, как и ты. Ты тоже меня хотела, сама знаешь. Я тебя не принуждал! Тебе незачем было жаловаться нашим родителям. Боже Правый!
Что?
К этому моменту его дыхание участилось.
– Они обращались со мной так, словно я тебя принуждал! – закричал он, вскинув руки вверх. – Ты сказала им, что я тебя заставил?
– Мэдок, я…
Какого хрена, о чем он? Мое дыхание, мои руки, мои колени – все дрожало.
– Пошла ты, Фэллон, – перебил Мэдок, еще больше рассердившись. – Тебе нужно было сказать хоть слово. Я бы оставил в покое, но я думал…
Он не договорил, глядя на землю, и сжал губы, словно от отвращения не мог продолжать.
Воздух в легких закончился. Какого черта?
Его слова, будто пощечины, практически сбили меня с ног. О чем, черт возьми, он говорил?
Я сделала шаг ближе к Мэдоку.
– Они сказали тебе, что я пожаловалась?
Он вздернул голову вверх. Я увидела, как дрогнули его мускулы, когда Мэдок сжал челюсти.
– Твоя мать сказала, что тебе было противно все то, что я с тобой делал. Что ты хотела оказаться подальше от меня, и поэтому исчезла так внезапно. – Слова стекали с его губ, словно кровь из глубокой раны.
Проклятье. Закрыв глаза, покачала головой. Быть этого не может!
Если они солгали и сказали Мэдоку про мои жалобы, значит, он думал, что я уехала по собственному желанию. Он думал, что я пошла к нашим родителям и попросила отослать меня в другую школу.
