Я представила Мэдока, играющего в одиночестве внизу, посреди ночи. Что именно он исполнял? Почему?
А потом вспомнила вчерашнего Мэдока. Того, который считал меня шлюхой, живущей на халяву.
Частый ритм моего сердца замедлился до монотонного гула.
– Когда он начал играть? – спросила, глядя в патио, где он говорил с кем-то по телефону.
– Два года назад, – тихо ответила Эдди. – В день твоего отъезда.
Мэдок
Теперь я понимал, почему Джаред топил себя в бесконечных попойках из-за Тэйт. Отвлечение – полезная штука. Если на уме много всего накопилось, то можно отогнать навязчивые мысли с помощью шума, выпивки, девушек, и двигаться дальше по жизни со скоростью света. Когда мой друг замедлялся достаточно, чтобы задуматься, тогда он попадал в переделки. Однако, в конечном итоге, между ними все наладилось. Он давил на Тэйт, она начала давать отпор. Он продолжал давить, и она наконец-то надрала ему задницу.
Мы с Фэллон были очень на них похожи. Только я не любил ее, а она не любила меня. Когда-то я увлекся ею – мне вскружило голову то, что Фэллон позволила воплотить с ней все мои бурные подростковые фантазии – но мы не были влюблены.
Всего лишь два человека из ненормальной семьи, равняющиеся на своих ненормальных родителей.
И ни один из нас не знал, как жить иначе.
Она умчалась к себе в комнату после завтрака, а я принялся готовиться к вечеринке, которая должна была начаться во второй половине дня и продлиться до следующего утра, будь на то моя воля.
Я надеялся, что Фэллон появится, но в то же время хотел, чтобы она находилась подальше от меня.
Фэллон странным образом влияла на мое тело.
"Но лишь потому, что она не такая как все", – сказал себе.
В последний раз я видел ее спящей на кожаном диване в нашем домашнем кинотеатре; из одежды на ней была только моя футболка. Она надула губы и потерла нос во сне; помню, я тогда подумал о том, как терпеть не мог Фэллон в течение дня и как хотел ее по ночам, когда она прятала свой ядовитый язык.
Все в школе считали ее странной. И уж точно думали, что она лесбиянка. Ни один парень не считал Фэллон сексуальной.
Симпатичной? Определенно. Даже несмотря на шапки, вечно покрывавшие ее голову, и очки, скрывавшие ее глаза.
Но не сексуальной. Ее пирсинги их пугали; а из-за ее манеры одеваться любой бы постеснялся назвать Фэллон своей девушкой.
Только я знал правду. Я видел ее без одежды… случайно, разумеется… и знал, что она прятала.
Однако с тех пор прошло два года. Она больше не была сексуальной.
