Потаповский. А может, все-таки ей расслабиться где-нибудь в гостинице?
Клава. Консул, это вы на меня так действуете. Вы думаете, легко было отсидеть среди тыщи баб полторы недели, среди таких страшных каракатиц, как будто их специа льно подбирали. Но самые страшные — это феминистки. Вот уж действительно химеры! Такие воинственные, такие злые! Что им мужики такого плохого сделали? Товарищ консул, секрет откройте, как они здесь обходятся?
Потаповский. Нина Михайловна, давай разберись с ней. Мне бы с тобой отдельно — времени мало.
Клава. Самый последний вопрос: гожусь я в смысле амуниции?
Рубцова. Давай иди в гостиницу. Всё!
Клава. Нина Михайловна, поймите меня правильно. Моя вообще профессия такая — находиться под водой. Там кромешная тишина, там ведь только сопишь. Я здесь целую неделю молчала на Конгрессе.
Рубцова. Ты уж взяла, я вижу.
Клава (смеется). Нет! Ни капли… ни капли после обеда. До обеда — да! И во время. А после — нет! Обед у меня был: килька на бублике. Съедаю в день меньше Мурзика. У меня кот Мурзик, гад, меньше банк килек за раз не съедает. Я думаю, купить ему банку кошачьей жратвы? Дорогая — ужас! Я думаю, а вдруг он есть не станет ихнего?
Потаповский (Рубцовой). Самое время нам сейчас о Мурзике!
Клава (Потаповскому). У нас борьба идет с Ниной Михайловной. Я считаю: не увозить же назад драгоценный напиток. Я начала осушать.
Потаповский. Теперь она про что?
Клава. Как мне советовали наши выездные, взяла я две по ноль семьдесят пять… вроде сувенира. До этого съездила в Индию одна депутатка из нашей депутатской группы. Она взяла на обмен семь утюгов. Представляешь, Нина Михайловна, она вернулась оттуда вся в бриллиантах. Но здесь утюги не идут. Вся делегация ими теперь гладит, потому что здесь за каждую услугу плати. И мне никто, кстати, лиры не предложил. Утюги везти назад и две по ноль семьдесят пять — это ж перевес будет, а меня в Комитете предупреждали: самое страшное — это перевес.
Потаповский. Давай, Нина Михайловна, найдем Клаве провожатого и отправим сувениры покупать?
Клава. А я не пойду — в Риме-то дешевле!
Рубцова. Ты чего так возбудилась? Ну-ка, успокойся, чего ты?
Клава. Увидела нашего мужика и чувств не скрываю. Кто меня осудит? Я патриотка, вот и все!
Рубцова. Не волнуйтесь, Алексей Николаевич, Клава, когда надо, может и помолчать.
Потаповский. Как раз настал момент!
Клава. Да вы скажите, когда надо: Клава, погружение — и все! Последний вопрос только!
