При лечении сульфозином появляются значительной силы болевые ощущения и инфильтраты в месте введения препарата.
Все это так. Но когда антипсихиатры и правозащитники призывают отказаться от этих методов во имя гуманных целей, то тогда задается вопрос о том, чем же лечить больных бредовых, агрессивно-злобных, с императивными галлюцинациями или аутоагрессивным поведением? Опять вернуться к морфию, хлоралгидрату или барбитуратам? Или совсем их не лечить, создавая окружающим ад?
Процитирую высказывание известнейшего российского профессора Ю. А. Александровского: «…В медицине понятие о гуманности приобретает особый смысл. Любую хирургическую операцию можно рассматривать так же, как негуманную меру, учитывая то, что человека режут, он теряет кровь, у него удаляют часть какого-то органа и т. д.
Любой сильнодействующий медикамент, вызывающий тошноту или другие побочные ощущения, можно расценивать, как «отраву», которую прописывает врач. А ведь и хирург, и врач, назначающий «ядовитое» лекарство, проявляет высшую степень гуманности – они не дают человеку умереть, лечат его, может быть, внешне и не совсем «красиво»». Так же надо относиться и к методам лечения, применяемым в психиатрии, действительно причиняющих страдания больным, но во имя спасения человеческой души».
Сейчас я вкратце напомню о существе лечебных методов, использующихся в психиатрической практике с давних пор и до настоящего времени и наиболее критикуемых.
Инсулиншоковая терапия
В 1935 г. Манфред Закель опубликовал сообщение о благотворном влиянии инсулина на психические болезни с неблагоприятным, затяжным течением.
М. Закель был человеком основательным и упорным. Несмотря на тяжелые осложнения при лечении инсулиновыми шоками: судорожные припадки, психомоторное возбуждение, затяжные выходы из инсулиновой комы, он настойчиво продолжал лечение, стараясь подбирать оптимальные дозы инсулина.
Самые безнадежные больные излечивались.
Вот как это описывает Поль де Крюи в своей замечательной книге «Борьба с безумием»: «…Он (М. Закель – В. Г.) не прекращал лечения до тех пор, пока последние следы сумасшествия не исчезали. Он видел, как его пациенты выходили из длительного мрака больницы, возвращаясь к своим семьям и своей работе. Многие из них демонстрировали восхитительный признак своего воскресения из живой смерти безумия. Они проявляли то, что называется человеческой чуткостью. Улыбаясь, они говорили Закелю, что знают о своем бывшем сумасшествии».
