Тут советская власть уподобилась растрепанной пьяной женщине, со спущенными чулками, обмочившейся, но глядя в вытащенное из кармана зеркальце криво-косо намазывающей помадой губы – комильфо, блин.
Поначалу Фуат не менее раза в неделю посещал районный отдел милиции и райсовет с требованием прописать его и семью в законно купленном доме.
- Дом куплен незаконно, вы запугали его хозяина и заставили его продать свое жилье! - так заявил однажды ему начальник районного отдела внутренних дел. После этого разговора Фуат перестал ездить в райцентр.
В РОВД, однако, о нем не забыли, и по прошествии нескольких дней ему пришла повестка с требованием явиться в паспортный стол. Там Фуат услышал требование немедленно покинуть Крым.
- Иначе мы привлечем тебя к ответственности как нарушителя паспортного режима, - заявил усатый майор. - Вот, подпишись, что ты предупрежден.
Фуат по неопытности подписал подсунутую ему бумагу, но это было в первый и последний раз. В дальнейшем он, как и тысячи других крымских татар, не подписывал подсовываемые ему в милиции или в КГБ бумаги, основывая свой отказ на незаконности и антиконституционности предъявляемых требований. Крымские власти тоже поначалу не знали, как поступать с упорно не желающими добровольно покидать - подумать только, как они непослушны! - свои дома татарами. Но вскоре тактика была разработана, и законных хозяев законно купленных домов стали силой выселять и вывозить за пределы Полуострова.
Но этот день для семьи Фуата пока еще не наступил. Его еще не раз вызывали в РОВД, и он являлся в паспортный стол. Потом он дважды игнорировал приглашения, но беспокойство росло. Между тем лето подходило к осени, с позднего огорода был собран какой-то урожай. Что сулила вернувшейся на родину семье зима?
В селе, примыкающем к Старому Крыму, жил Шамиль, прописанный «по запарке», нечаянно - бывало и такое в первые дни после Указа от 9-го сентября шестьдесят седьмого года, подлого Указа, фактически закрепляющего запрет на возвращение коренного населения Полуострова на родину.
Шамиль, хотя и был в числе тех нескольких десятков счастливчиков, которые имели прописку на родине, не разрывал связи с товарищами по национальному Движению, принимал участие в большинстве проводимых мероприятиях. В свое время, как большинство татарских юношей его возраста, он не имел возможности окончить школу и получить среднее образование. Это поколение крымских татар стремилось обучиться ремеслу шоферов, трактористов, механиков, чтобы начать работать и кормить оставшихся в живых родных. Шамиль был опытным ремонтником и его, прописанного, с радостью взяли работать на колхозную машинотракторную станцию. Рослый и жилистый, немногословный он сразу завоевал авторитет среди новых товарищей по работе, так что попытки районных гебистов интриговать против него не увенчались успехом.
