Спустя мгновение Елена отпрянула. В глазах ни слезинки, выражение лица полное решимости.
– Простите. Должно быть, я веду себя нелепо. – Она гордо вздернула подбородок.
– Вовсе нет. – Он силой подавил свои чувства. – С вами так много всего произошло за короткое время. – Он тщательно подбирал слова, чтобы она правильно поняла его. Чтобы она верила ему. – Я сожалею, что заставил вас пережить столько ужасных мгновений.
На миг Халилю показалось, что она поверила. Ее лицо смягчилось, но затем она покачала головой и слезла с его коленей.
– Сожалеете, а все-таки заставили меня пережить все это?
Момент их поразительного единения миновал, и Халиль, наполовину удивленный своей собственной реакцией, почувствовал сожаление.
Елена пыталась угомонить бешеное сердцебиение и утолить боль, которую ей причинило прикосновение Халиля. Она не помнила, когда последний раз ее касались с такой нежностью, говорили с ней так мягко.
«Он твой похититель», – напомнила она себе. Но сейчас он был так невероятно добр с ней.
Когда кто-то заботился о ней, касался ее, пытался понять? Она жила такой одинокой жизнью – сперва единственный ребенок в семье, затем королева-сирота. Единственный человек, которого она подпустила близко к себе, предал ее.
Так и Халиль предаст. По крайней мере, он честно озвучил свои намерения в отношении ее.
Халиль с непроницаемым выражением лица смотрел на Елену. Он глядел на жалкую кучку дров, обломки стула. Слабый огонек, который ей удалось разжечь, погас.
– Ради всего святого, чего вы пытались добиться? Развести сигнальный костер?
Елена не ответила. Ей показалось, что в его голосе прозвучало что-то похожее на восхищение.
– А что, если и так?
– Никогда не видел более жалкого зрелища, – улыбнулся Халиль, мягко поддразнивая ее и приглашая посмеяться вместе.
Елена почувствовала, что улыбается. Это действительно жалкое зрелище. И так здорово было посмеяться над ним, пусть даже с Халилем. Особенно с ним.
– Я знаю. Я уже поняла, что ничего не выйдет. Он слишком маленький. Но я обязана была предпринять хоть что-то.
Халиль с серьезным видом кивнул:
– Понимаю. Знаете, у нас много общего, Елена. Мы оба боремся с тем, что не в силах изменить.
– Мне кажется, сейчас вы снова пытаетесь что-то изменить.
– Да, сейчас – да. Но было время, когда я не мог. Бессильный и злой, я был полон решимости бороться – это хотя бы напоминало мне, что я жив. Что мне есть ради чего двигаться дальше.
– Если вы знаете, что это такое – сражаться за жизнь, как вы можете держать меня здесь?
