Кузен Макс по-прежнему выглядел плохо. Уход новой подруги очень сильно его огорчил, он, если можно так выразиться, находился между двух волн. До того как мы доехали до пригорода Сент-Этьена, я успел ему сказать, что с Мелани у нас все в порядке, что она хочет замуж, а я пока не решаюсь на это, но в тридцать семь лет — и Кузен Макс с этим согласился — пора уже было броситься в воду.
После празднеств, посвященных отправке первого конвоя в январе 2017 года, у нас не было случая присутствовать на сборе Кандидатов. За шесть лет машина стала работать довольно отлажено.
Нас встретил Жак Лерест, распорядитель церемоний города. Департамент решил проводить сеансы еженедельно по четвергам, в день работы рынков.
— Раз в неделю, это примерно пятьдесят — шестьдесят голов за один сеанс. Полагаю, цифра неплохая: не слишком много, не слишком мало, зато и толпы нет. Мы очень хотим придать этой церемонии праздничность. Сами увидите, я знаком с некоторыми сегодняшними Кандидатами, это очень веселые люди.
На площади Шанавель — здесь, как и везде, отказались от площадей перед мэриями, слишком официальных, слишком центральных, и проводили церемонии в более тихих местах — перекличка уже началась. Семидесятилетние в сопровождении многочисленных членов их семейств раздавали поцелуи и проливали слезу перед тем, как подняться по ступеням автобуса. Сыпались разные советы: бабушка, застегни куртку, а то простынешь, не забудь поставить за меня свечку святому Карлу. Малышей поднимали на руки, чтобы они смогли поцеловать через стекло губы дедушки. Не было никакой обиды, никакого возмущения, только покорность. Лерест признал, что это заслуга Центров психологической помощи, открытых департаментом для подготовки Кандидатов, у которых истекал разрешенный срок жизни.
— Буавино Жан-Клод! Буавино Жан-Клод!
Буавино Жан-Клод отсутствовал. Организаторы занервничали. Призванный на помощь Лерест бросил смущенный взгляд на Кузена Макса и пояснил, что, по правде говоря, все обычно работает превосходно, а вот сегодня, когда он принимает таких гостей, этот несчастный Буавино грозит все сорвать. Из автобуса стали доноситься возмущенные голоса.
— Ладно, поехали, поехали, не будем же мы здесь встречать Новый год. В конце концов, тем хуже для него!
Тем хуже для него! Я ушам своим не верил. Тем хуже для него, если он старается выиграть месяц-другой хорошей жизни в тепле. Очевидно, и его мне тоже придется преследовать в глубине леса… Но нет. Запыхавшись от бега, с покрасневшим виноватым лицом от того, что опоздал, Буавино Жан-Клод выкрикнул, что он на месте, и скрылся в автобусе.
