Хотя в комнате было тепло, мисс Рейнберд почувствовала, как по спине пополз холодок.
Мадам Бланш спросила:
— Вы понимаете, о чем идет речь, мисс Рейнберд?
— Да, да… насчет цветов все верно. Но ребенок умер, его похоронили…
Генри перебил:
— Один умирает, другой живет. Тело исчезло, а имя осталось. Видишь мужчину, Бланш?
С раздражением, неприятно удивившим мисс Рейнберд, Бланш отрезала:
— Я ничего не вижу, Генри.
— Попробуй еще раз.
Мадам Бланш подняла руки к вискам и с силой сжала их, пальцы ее слегка дрожали. Она негромко вскрикнула и сказала:
— Теперь вижу, Генри.
— Опиши мисс Рейнберд, что ты видишь.
— Картинка не очень четкая, Генри. Он то появляется, то пропадает. И рядом с ним что-то… Да, теперь гораздо лучше… Это автомобиль, Генри. Похоже, старая модель…
— Да бог с ней, с машиной. Опиши человека.
— На нем военная форма, темного, скорее шоколадного цвета. Да, очень симпатичный. Ему чуть больше тридцати. Машина белая…
— Спроси мисс Рейнберд, какого цвета у него должны быть волосы. Он без фуражки. Спроси ее.
— Если это тот, о ком я думаю, его волосы должны быть черными как вороново крыло, — резко ответила мисс Рейнберд: вся эта сцена пробудила в ней далекие и весьма неприятные воспоминания.
Вдруг мадам Бланш в отчаянии воскликнула:
— Что происходит, Генри? Все исчезло, и ты тоже уходишь. Генри… Генри!
— Как грозовые тучи скрывают солнце и погружают во мрак красоту цветников и полей, — послышался шепот Генри, — так гнев изгоняет любовь и понимание из человеческого сердца… Не гнев, но любовь освещает путь к истинному пониманию…
Голос его становился все глуше и наконец затих.
Мисс Рейнберд понимала: ее как следует отчитали. И эта, как ей казалось, несправедливость рождала в ее душе бурный протест. Надо же, Высший Свет! Если он и существует на самом деле, не удивительно, что Хэриет и в особенности Шолто пока не добрались туда. И как можно сохранять спокойствие при мысли об этом Шубридже. Действительно, она иногда клала цветы на могилу его ребенка, так как во всей округе больше некому было это делать. Простой акт милосердия, когда она приходила на могилы Шолто и Хэриет. Ерунда какая-то. А эта мадам Бланш… Откинулась на спинку кресла, глаза закрыты, выглядит измученной, бедняжка! Да она просто ловкая обманщица и ничего больше. Ну, хватит. Позволять дурачить себя и дальше — будет уже слишком. Очевидно, дамочка выдает тут перед ней то, что она узнала где-то на стороне. Хэриет уже давно нет в живых. Ее прошлое умерло вместе с ней, и уже ничего нельзя с этим поделать.
