- Да, кони не вернулись, ни один. Тогда мы ничего не знали… А еще, милый ты мой, чудно повели себя коты. Собачки из татарских дворов разбежались по дворам, где обитали люди, стали общими для всей маалле (микрорайона). А коты... Вот говорят, что собака привязывается к человеку, а кошка к жилью. Не знаю, так ли это. Потому что однажды в полдень, вскоре после того, как пропали жильцы татарских дворов, я с удивлением увидела, как на дороге, ведущей в горы, сошлись около двух десятков кошек и котов. Гляжу, а они, не обращая внимания ни на кого, выстроились в ряд, один за другим, и, задрав высоко хвосты, степенной походкой направились к нависшим над Алупкой скалам. Было что-то внушающее оторопь в этом уходе. Они шли молча, не оглядываясь, и только одна молодая кошечка, шедшая последней, порой приостанавливалась, оглядывалась и затем вприпрыжку догоняла строй. То ли она выглядывала опоздавшую подругу, то ли надеялась в последние мгновения вдруг увидеть, что ее любимая маленькая хозяюшка все же вернулась в свой дом.
- Но не о кошках нынче наш разговор, - продолжала баба Настя. - То, что я сейчас расскажу, это очень страшное дело. Страшное и непонятное.
- Да вы, баба Настя, и так про невозможные ужасы рассказываете. Чего может быть страшнее? - заметил я, действительно потрясенный повествованием о том, что было наутро после выселения народа, о чем сами татары могли только догадываться.
- Ты слушай, что я тебе поведаю. Ты человек ученый, сам разберись откедова это идет, по чьей это воле происходит. Но это и впрямь страшно. В те майские дни вся выпущенная на волю живность домашняя по вечерам возвращалась в свои дворы. А через несколько дней приехали какие-то люди, весь скот увезли, курей по скрытному предлагали нам по дешевке купить. Кто-то, может, и купил, да мне не надо осколка от чужой беды, - рассказывая это, баба Настя энергично махнула рукой в сторону, - я прогнала продавцов. А вот, как я тебе уже говорила, кони, как и коты, не вернулись ни один.
Ты слышал, небось, что в горах крымских появились дикие лошади? Их мустангами называют, не по-нашенски. Велено всем говорить, что то партизанские кони одичали. Вранье это. Партизаны тогда с голодухи всех коней своих съели, кору с деревьев сгрызали. Мустанги эти - татарские кони. Ушли они в горы и не давались специальным командам, посланным для их поимки. Так и остались табуны зимовать в горах. А в весну, говорят, у них жеребеночки появились, и все они стали такими гладкими и упитанными, какими на службе у людей никогда не бывали. Я и сама их издали видала, на склонах паслись. Добрые кони...
