Это означало, что им более шестидесяти лет.
И уже с тех пор, за мою короткую жизнь, Талса стала старше. Деревья обосабливались и росли. Я заметил, что некоторые из тех, что помоложе, посаженные, чтобы облагородить новые торговые центры, со времен, когда я был школьником, взметнули листву в небо, другие наклонились к земле, встав на мостик, другие же как будто держали свою крону на вытянутых руках. Живую изгородь постигла иная судьба – она одичала и раздалась.
Я и так уже отстал от Ким, а теперь еще замедлился, чтобы поглазеть на четырехэтажное офисное здание, мимо которого мы с мамой проезжали каждое утро в восьмидесятых, когда оно еще только росло – я тогда даже не представлял себе, что можно вот так просто возвести строение. Я думал, что все нужное у нас уже есть, вот и все. Например, мне казалось, что у дома с башенками, который, словно стражник, охранял собственный угол, есть своя история и, как я мечтал, военное назначение. Я во многом заблуждался. В клинике, где делали МРТ, были круглые окна, я думал, что это и есть МРТ, эти трубы для пыток. На скошенной крыше «Сан салон» было не просто тонированное стекло, а солнечные панели. А торговый центр «Тюдор коттаджис» с деревянно-кирпичным фасадом оказывался каким-то образом таким же старым, как сама Англия.
Да и сейчас я знал не больше. Меня расстраивало, что у меня не было серьезных взрослых отношений с городом. Вообще-то, я хотел бы быть всеведущим. Но кое-где я бывал – и, увидев с дороги районную библиотеку, я вспомнил стоявший там запах плесени. Воспоминания о других местах были более ситуативными – жутко значимый многоуровневый парк Вудворд, где нам с несколькими друзьями приходилось пробираться через лабиринт розовых кустов. Но особых приключений в моей жизни не было. Я рос в замкнутости своего двора. А куда надо меня перевозили на машине.
Я вспомнил, как меня в раннем детстве водили к врачу – кабинет моего педиатра располагался на двенадцатом этаже того самого медицинского комплекса, в который мы сейчас направлялись, – я минут по пять стоял у огромного окна, пытаясь сориентироваться. Я видел реку и несколько знакомых высоток с офисами, море деревьев, но домов разглядеть не мог: они, естественно, никуда не девались, просто стояли под деревьями, но я тогда этого не знал. Я, разумеется, узнал располагавшийся совсем рядом модный торговый центр, по бокам которого торчали наросты красных телефонных будок, похожих на английские; но за ним тянулось поле, а за ним – еще одно, и я думал, бывал ли кто раньше на этом поле, знал ли кто о его существовании, отмечено ли оно на каких-нибудь картах. А на самом деле это было футбольное поле школы «Кашиа Холл», прекрасно всем известное.
