Он покормил собаку и приготовил нехитрый ужин себе. Затем поспешил в свою мастерскую, где проводил большинство ночей. Гензель уютно устроился на своем излюбленном месте — коврике в углу.
— Чем же мы займемся сегодня? — пробормотал Уильям. — А знаешь, Гензель, есть у меня маленько бурой шерсти. Хватит на парочку славных обезьяньих мордашек.
У него уже имелось несколько резиновых заготовок, которым он придал форму обезьяньих голов. Этой ночью он решил нанести на них клей и прикрепить мех.
Вскоре он, напевая себе под нос, уже вовсю работал кисточкой для клея над первой маской. Гензель негромко похрапывал в углу.
Но вскоре их покой был прерван серией громких ударов.
Пес вскинул голову и тут же весь подобрался. Уильяму потребовалось несколько секунд, чтобы понять: кто-то изо всех сил колотит в парадную дверь.
Он отложил кисточку и вытер руки о полотенце.
Стук в дверь сделался громче.
— Хорошо, хорошо. Уже иду.
Гости посещали Уильяма крайне редко.
Кто мог нагрянуть в такую промозглую, туманную ночь?
Он помедлил, прежде чем отпереть дверь. Стук неожиданно прекратился. Теперь Уильям слышал лишь завывания ветра, гуляющего на улице.
Уильям взялся за ручку и потянул дверь на себя.
Он сразу узнал стоявшего на пороге человека.
Он ахнул. И тут же воскликнул:
— Что ты здесь делаешь?
Гость смотрел на Уильяма, щурясь от яркого света:
— Так-то ты встречаешь меньшого брата? Неужели даже не пустишь в дом?
Поборов изумление, Уильям отступил назад, позволяя брату войти.
— Рэндольф, я не видел тебя уже много лет…
— Мне пришлось следовать за тобой в тумане, Уильям, — сказал Рэндольф. — Я даже не знал, где теперь живет мой родной брат.
Уильям нахмурился:
— В последнюю нашу встречу расстались мы не лучшим образом. Уверен, ты не забыл.
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — отозвался Рэндольф, окинув взором гостиную. Ростом он был выше Уильяма. Волосы его по-прежнему оставались черными, как и усы. Одет он был в тяжелое серое пальто, а в руке держал черный кожаный саквояж, какие носят с собой доктора.
Оба повернулись, когда в комнату с рычанием вошел Гензель. Он тут же опустил голову, словно готовясь атаковать.
— Надо же, эта тварь до сих пор жива. — Рэндольф выставил перед собой саквояж на манер щита. — Не будешь ли так любезен заставить его прекратить это мерзкое рычание?
— У Гензеля превосходное чутье на людей, — тихо сказал Уильям, пристально глядя на брата.
Зачем он пришел?
— Говорю тебе, Уильям, пускай прошлое останется в прошлом! — воскликнул Рэндольф. — Мы братья, в конце концов… Мир сильно изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я тоже вполне мог измениться.
