Унаследовав поместье, Уильям Шут также стал членом парламента и, соответственно, одним из самых влиятельных молодых людей в графстве. Не испытывая особого интереса к парламентской деятельности, он исправно голосовал с остальными тори на протяжении тридцати лет, но никогда не брал слова. Его сердце оставалось в Хэмпшире, где он держал свору гончих и конюшню прекрасных лошадей. Политика в его глазах просто не могла конкурировать с охотой. Иногда он высылал распоряжение из палаты общин, чтобы его гончих вывели встречать хозяина по дороге из Вестминстера домой — она занимала у него около семи часов, — и затем, сопровождаемый ими, с наслаждением скакал галопом последний отрезок пути. Неудивительно, что Шут сделался героем местного охотничьего фольклора.
Он был жизнерадостным, полным сил человеком, добросовестно выполнял свои обязанности на выездных сессиях суда присяжных в Уинчестере, устраивал обеды для землевладельцев во время местных выборов и посещал клуб в Бейзингстоке. В 1793 году его сестра Мэри обручилась с их соседом, сквайром Уивером Брэмстоном из Окли-холла. Отъезд Мэри, которая, по всей вероятности, вела дом, избавляя тем самым брата от лишних хлопот, заставила Уильяма Шута задуматься о собственной женитьбе. Проблем с выбором для него в Хэмпшире не существовало, однако матерей графства ждало большое разочарование. Член парламента от уилтширского городка Девизес Джошуа Смит привез в Лондон трех своих незамужних дочерей. Шут был представлен одной из них, Элизабет, застенчивой серьезной девушке чуть старше двадцати. За ней он и решил приударить. Ее дневник[87] отражает процесс ухаживания — скажем так, не совсем в духе Элизабет Беннет. «Мистер Шут обедал», — читаем мы в конце апреля, за этой записью 15 мая следует: «Мистер Шут рано утр.». 10 июня: «Мистер Шут обедал. Разговор на диване». Через два дня после «диванного» разговора она пишет: «Мистер Шут рано утр. Мистер Шут обедал. Ответ». Нет, это еще не конец, лишь на следующий день читаем: «Мистер Шут обедал. Мисс Канлифф ужинала и осталась ночевать. Окончательное решение». Вот это уже означало помолвку. Затем Элизабет отправилась в Уэймут[88], где дышала морским воздухом и читала «Времена года» Томсона[89], пока следом не приехал мистер Шут и не заменил Томсона на Робертсона[90], «Историю Америки» которого взялся читать невесте вслух. В доме Смитов в Уилтшире устраивались музыкальные вечера, а еще они вместе читали «Много шума из ничего». Элиза не отваживается раскрывать в дневнике свои подлинные чувства к Уильяму Шуту, зато скрупулезно помечает, что потратила шесть пенсов на зубную щетку.
