– А как же они живут без священников? Кто объясняет этим людям, богоугодны их поступки или нет? По Богу они живут или заблуждаются?
– Их ересь проповедуют самозванцы, считающие себя духовными наставниками, и называющие себя – Majorales (Мажоралес).
– Совершенные?
– Ты знаешь латынь? Кто научил тебя этому языку?
Бурное удивление Жан Поля вызывало ответное недоумение у Авелин.
– Мой отец, – ответила она. – Но латынь не самый сложный язык, арабский и персидский намного сложнее.
– Эти языки ты тоже знаешь?
– Ну да. На арабском говорят торговцы, приплывающие из-за моря с юга, а на персидском они читают свою книгу – Коран. Некоторых очень хорошо знает мой отец, они приходят к нему в мастерскую и смотрят его работы. Он художник по шелку.
– А ты брала когда-нибудь в руки эту книгу?
– Коран? Конечно. Я даже читала эту книгу. Когда мне был не понятен смысл некоторых строк, я задавала вопросы торговцам. Но они только смеялись, так как сами не знали этого смысла, и делали отцу комплементы по поводу меня.
– Замолчи! – Жан Поль схватил Авелин за плечи и встряхнул ее для пущей убедительности. – Никогда и никому не рассказывай об этом. Слышишь?! Подобные слова накличут беду на тебя, на твоих родителей, а также на твоих братьев и сестер.
– У меня нет братьев и сестер. А про Коран я знаю, что нельзя рассказывать. Мне отец строго настрого запрещал.
– Что же ты ослушалась отца?
– Вам можно об этом рассказать. Я знаю. Я вижу людей, – помолчав, она добавила: – Вам можно обо всем рассказывать.
– Ты очень заблуждаешься в отношении меня. Из всех людей в окрестностях Лиона ты выбрала самую неудачную кандидатуру для подобного рассказа. Я запрещаю тебе произносить слово «Коран» где-либо и пока я нахожусь в этом городе. А теперь я доведу тебя до ворот собора и передам в руки монахинь Ордена Пресвятой Марии, чтобы они отвели тебя к твоим родителям.
Жан Поль резко развернулся и уверенно зашагал по каменной площадке, но через несколько шагов его уверенность закончилась. Он явно не знал дороги.
– Я покажу дорогу к собору, – догнала его Авелин.
Она ликовала. Ее неосмотрительность явно напугала Жан Поля. Он переживал за нее так сильно, что кровь прилила к его лицу. Авелин чувствовала, что его тревога равна его способности заступиться за нее ценою собственной жизни, она так же понимала про себя, что готова сразиться со львом за этого человека.
Авелин намеренно выбрала самый долгий путь. Малозаметная тропинка в траве обвивала своим узором все выступы холма и искала самые пологие спуски и подъемы на склоне. Это была тропа для неспешного выгула коз.