– Мне ничего этого не нужно! Ни камня, ни короны… Ничего! Я просто хочу жить как прежде.
– И спрятаться от войны? Служить объектом насмешек? – В голосе Лиммони не было злости. Она словно говорила об очевидном.
– Вы можете считать, что это вовсе не жизнь, но она была куда лучше той, что сейчас!
– Гальф! Мне очень жаль, но у тебя нет выбора. Ты не можешь отказаться от своей судьбы.
– Мне нет никакого дела до судьбы.
– Зато судьбе есть дело до тебя. То, что Магритт и Нинус заставили тебя сделать с Брутаном, ужасно, но это было предопределено. Ему было предначертано умереть от твоей руки.
Гальф уставился на нее, дрожа и тяжело дыша.
– Какое-то время ты будешь здесь в безопасности, – сказала Лиммони. – Но Нинус по-прежнему должен верить, что ты его друг. От этого зависит все.
– Я мог бы просто сбежать.
– Он будет тебя преследовать. Он тебя убьет. Гальф энергично замотал головой:
– Не убьет. Он мой друг.
– Но его мать – нет, – мягко заметила Лиммони.
– То есть остаться и сохранить жизнь – или уйти и умереть. Вы это хотите сказать?
– Да.
Силы оставили Гальфа. Руки безвольно повисли. Он чувствовал себя опустошенным.
– Что же будет дальше? – спросил он.
– Будущее – загадка, Агальфус, даже для меня.
– Как вы меня назвали? – удивительнее всего было то, что имя отозвалось эхом у него в голове, как будто он слышал его давным-давно.
– Агальфус. Это твое настоящее имя, имя короля. По спине Гальфа пробежала дрожь.
– Теперь слушай меня, – продолжила Лиммони. – Грядут перемены, они неизбежны, как северный ветер. Мы не можем изменить природу, Агальфус. Но мы можем противостоять урагану.
Снаружи в коридоре раздались шаги. Гальф повернулся. К нему направлялась тень.
– Лиммони… – начал юноша, обращаясь к женщине. Но она уже исчезла.
– Гальф? – голос принадлежал Нинусу. – Гальф! Я знаю, что ты там. Я видел, как ты улизнул. Ты меня избегаешь?
Трясущимися руками Гальф надел цепочку на шею и спрятал драгоценный камень под рубаху.
– Нинус! Я здесь, внутри, – отозвался он и, подумав, добавил: – Я хотел сказать – Ваше Величество.
Шаги стали громче.
«Он мой единокровный брат!» – от попытки смириться с этим фактом у Гальфа голова шла кругом. Он просто чувствовал себя больным! Если бы сир Брэкс не оказался пьяницей, если бы он сам не попал к «Древопутам», если бы его не схватили и не привезли в Идиллиам…
Если бы.
Слабость отступила. Только три мысли теперь занимали Гальфа, сменяя одна другую. Три. Мое имя Агальфус. Мое будущее предопределено судьбой.
