Один из мальчишек, игравших неподалеку, подошел ближе и стал клянчить: «Подайте хоть корочку хлеба, я умираю с голода». При этом казалось, он скорее репетирует, чем просит всерьез. Якоб отодвинул мальчика в сторону, но сбежались другие дети и стали канючить одно и то же. На них были просторные хлопковые рубашки, все в пятнах, а волосы — сильно растрепанные.
— У тебя блохи? — спросил Якоб одного.
— Нет, у меня вши. Блохи у меня зимой. — Кожа была вся в маленьких кровавых расчесах.
Якоб уже пожалел, что пришел к цыганам, вряд ли здесь найдется работник, согласный заняться чем-то, кроме попрошайничества и латания жестянок. Тут из дома вышел бородатый мужчина в черных штанах, заправленных в черные же сапоги, и в одном жилете на волосатом туловище. Клочки потных волос маленькими островками прилипли к его коже, целый архипелаг.
Он хлопнул в ладоши, и дети отступили. Оценивающе оглядел пришельца, словно скотину на рынке — или женщину, которой хотел обладать. Якоб понимал, что от этой оценки зависит, будут ли с ним вообще разговаривать или не слишком вежливо отправят восвояси.
Это был человек совсем иного сорта, нежели аптекарь. «Не желаете заработать немного денег?» — крикнул Якоб цыгану. Тот развернулся и пошел обратно в дом, но дверь оставил открытой. «Ну, что ж», — пробормотал Якоб, сплюнул под ноги и последовал за хозяином в дом. Остановившись на пороге, он засомневался, стоит ли входить, темнота внутри была не полной, свет падал только через узенькое окошко, кроме того, освещено было и небольшое пространство перед дверью, где в медленном танце кружились пыль и голубоватые клубы дыма.
Якоб усомнился, а есть ли вообще кто-нибудь внутри, все это куда больше походило на западню. Слышался какой-то звук, словно кто-то шлепал по воде пучками конопляных листьев, промывая их. Вдруг раздался голос: «Заходите. Мы вам ничего плохого не сделаем. Садитесь на пол, у нас так принято». Глаза Якоба постепенно привыкали к темноте, и теперь он видел не одну, а две фигуры. Бульбаша сидел на стуле, уже без жилета. Руки он держал раскинутыми в стороны, словно Иисус в ожидании подходящего креста.
Вторая фигура оказалась маленькой женщиной, которая охаживала веником из крапивы спину и руки мужчины. Время от времени она окунала веник в ведро с водой и продолжала шлепать. Закончив с задней частью, она обошла цыгана, расставила ноги пошире и приступила к передней — груди и животу. Она била его так сильно, будто хотела за что-то наказать. Из другого ведра поднимался пар. Женщина была полная, Якоб уже мог рассмотреть ее получше: косынка повязана на шее, а рукава блузки засучены. Он представил себе, как же теперь выглядит тело бульбаши, наверное, все красное и в волдырях.
