-- Всю ночь? -- вместо приветствия приподняла свою изящную бровь моя мамочка.
-- Что -- "всю ночь"? -- искренне удивился я, следя как Манька подкидывает очередную восьмёрку. Шестую по счёту в колоде. Кто сказал, что мы жульничаем?! Ну, чуть-чуть... Ван отбил карту... -- Ага, вот тебе ещё валет! Сгребай давай, не отобьёшься.
-- Нифига, бьюсь тузом!
И кто из нас больший жулик?! Этот туз ещё в позапрошлом отбое из игры вышел!
-- Ладно, отбой.
-- Всю ночь провели здесь? -- не спешила сбиться с мысли мама.
-- А я тебе говорил, Иль... -- в потолок оповестил отец.
-- Ну, не всю, -- пожал плечами брат.
-- После боя курантов, -- продолжил я. -- Когда фейерверки достали, -- почти чистая правда!
-- И никуда больше не ходили? -- не спешила поверить драгоценная моя мать.
Тут я, как нельзя кстати, снова раскашлялся. Демоны дери! Сжав кулак, я спрятал кровь на ладони. Вымученно улыбнулся разом растерявшей всю грозность матери, состроил печальные глаза в пол лица а ля "мальчик -- японская мечта" и хрипло поинтересовался:
-- Мам, ну куда я мог пойти? -- О, куда я мог пойти!.. Лучше родителям не знать, где и каким образом меня носило до утра.
-- Извини, малыш, -- сконфузилась моя мать. Мне даже стыдно стало. На пару секунд. -- Приказать подать вам завтрак, дети?
-- Угу, -- в голос ответили мы.
-- Только чего-нибудь... не сладкого, -- попросил я, размышляя, чем бы отбить Данькиного пикового короля. -- И молока хочу.
-- А нам сладкого! -- в голос сказали двойняшки.
-- Ван, солнышко, а ты чего хочешь? -- ласково спросила мать моя Императрица.
-- Всё равно, лишь бы съедобного, -- пожал плечами светлый, подкидывая к моей козырной семёрке семёрку пик. -- Спасибо, тётя Иль.
-- Не за что, малыш. Развлекайтесь, сейчас распоряжусь, -- сказала мама и вышла.
-- Жду вас всех через час в моей мастерской, -- с хитрой улыбкой сказал отец, прежде чем выйти и закрыть двери.
Мы закончили партию, только после этого я смахнул со лба проступившую испарину и вздохнул:
-- Фух, повезло...
И снова раскашлялся. Ван волком поглядел на меня, дернул на себя мою окровавленную ладонь так, что я склонился вперёд, и отвесил очередной из бесчисленных подзатыльников. Я только философски вздохнул. Сколько их было за последние полгода, что мы провели в академии? И за что, спрашивается?!
...Пять утра. И я, как последний недоумок, вместо того, чтобы видеть сладкие утренние сны -- нарезаю круги по комнате.
