Слова, слова, слова | страница 2



КАФКА: А что такое вообще Кафка? Почему я — Кафка?

СВИФТ: Спроси чего полегче.

КАФКА: Что такое Кафка?

СВИФТ: И все его четвероглазые дружки помирают с хохоту.

КАФКА: И как мы должны после этого писать «Гамлет», если мы даже не знаем, что это такое?

МИЛЬТОН: Ладно, ладно, значит, шансы наши не очень велики.

СВИФТ: Ага — и получать такое от мужика, который считается умным? Такое — от мужика из Колумбийского Университета?

МИЛЬТОН: Я это вижу так: за нашими страницами следит Провидение, поэтому пишем черновики, как получится.

КАФКА: А сам-то, Мильтон? Что у тебя вышло?

МИЛЬТОН: Сейчас поглядим… (Читает.)

«О первом преслушанье, о плоде
Запретном, пагубном, что смерть принес
И все невзгоды наши в этот…»[1]

КАФКА: Эй, а ведь недурно! Тут какой-то ритм есть! Еще как поётся!

МИЛЬТОН: Правда?

СВИФТ: Но разве это Шекспир?

КАФКА: Какая разница? У него тут настоящий голос прорезался!

СВИФТ: А что доктору Розенбауму до его голоса? Ему разве есть дело до подлинной творческой индивидуальности?

МИЛЬТОН: Давайте на секунду взглянем на все это с точки зрения самого Розенбаума…

СВИФТ: Еще чего! Он нас сюда притащил, чтобы мы ему строкаж выдавали, а потом вдруг ему в голову приходит, что требуется просто набело переписать чье-то чужое барахло. (Вываливает миску орешков.) Нас тут орешками кормят за то, чтобы мы за кого-то вкалывали!

МИЛЬТОН: Писать — вообще работа для дураков, Свифтик.

СВИФТ: Вот она меня и взбесила.

МИЛЬТОН: Ну почему бы нам тогда не затянуть потуже пояса и не покончить с этим проектом? Назначим себе график. Печатаем пару часов утром, на свежую голову, затем — перерыв. Разгоняем старые соки. Еще пару часиков — днем, затем на покой, двинуться папайей и помастурбировать. В чем проблема?

СВИФТ: Если б этот Розенбаум хоть чего-нибудь стоил, мы бы работали на словопроцессорах, а не на этой вот рухляди. Ему еще повезло, что нашел троих, которые так хорошо печатают, а относится он к нам как к этим недоумкам из зоопарка в Бронксе. В смысле — качели из автопокрышки? За кого он нас принимает?

МИЛЬТОН: А мне качели нравятся. По мне, так очень трогательный штришок.

СВИФТ: Я не могу работать в таких условиях! Чего удивляться, что я создаю мусор?

КАФКА: А как у тебя там дальше, Мильтон?

МИЛЬТОН: Что — вот это?

КАФКА: Да, почитай нам еще.

МИЛЬТОН: Бла-бла-бла…

«…что смерть принес
и все невзгоды наши в этот бламмагам.
Носки туквюрст и колоколль.»

Пауза


Что скажете?

КАФКА: «Бламмагам» — это хорошо.

СВИФТ: Н-ну-у. Я не знаю…