— Полагаю, мы оба в одинаковом положении… Спасибо, что не пожалел на меня столько времени.
— Одним «спасибо» не отделаешься… Сейчас я просто не хочу знать, что свело вас вместе с Фэбриеллой, но, конечно, мне будет крайне интересно услышать, чем все это кончится.
— Если я все еще буду находиться неподалеку после своей встречи с Вагнером сегодня утром, я дам тебе знать, — обещал я ему со вздохом.
Он какое-то мгновение колебался.
— Коль скоро речь зашла о Вагнере, до меня дошло еще кое-что по моим скудным каналам. Весьма темная и запутанная история. Что-то о заблокированной иностранной валюте, которая накапливалась для компании, а потом двое основных акционеров заподозрили Вагнера в том, что он ухитрился оттяпать какую-то часть при помощи хитроумных, весьма изобретательных маневров, не отраженных в гроссбухах, и положить ее в собственный карман. Но никто не мог даже попытаться это доказать, потому что, когда двое основных акционеров тактично упомянули о такой возможности, Вагнер встал в позу и настоял на полной ревизии его личных средств нейтральной финансовой организацией. Проверка показала, что никаких нарушений в его счетах не имеется.
— Зачем бы Вагнеру понадобились деньги? Человеку с его положением?
— Кто знает? — Фредди пожал плечами. — Я хочу сказать, кому совершенно не нужны деньги?
— Ну что же, во всяком случае, благодарю за информацию, хотя в данный момент я не представляю, как она может мне помочь.
— Любая информация всегда оказывается нужной! В этом я уже давно убедился.
— Ага, теперь-то я понял, что означает выражение «Он за словом в карман не лезет». Ты же настоящий краснобай, приятель, а сказанное кстати словцо дорого стоит.
Коротко подстриженная платиновая блондинка с кукольным личиком и потрясающим бюстом бросила на меня мимолетный, но отнюдь не враждебный взгляд, когда я вышел из кабинета Фредди.
— Еще раз привет, мистер Холман! — Она улыбнулась, сверкнув белыми зубами, как барракуда. — Надеюсь, вам удалось успешно разрешить все ваши маленькие проблемы, так что вы можете смотреть на остальное с улыбкой и готовы на любые подвиги…
Я невольно взглянул на высокую грудь, которая так натянула орлоновое полотно ее свитера, что оно определенно достигало того состояния, из которого нет возврата.
— Золотко, вы не возражаете, если я вам задам сугубо личный вопрос?
— Ни капельки, мистер Холман… — Без тени сомнения она произнесла: — Тридцать девять с половиной дюймов.
— Выглядит гораздо больше, — пробормотал я.
