– Друг, пошли, – позвал Полиция Бюстов.
– Не-не, – продолжал Синяя Кепка. – Знаете что, дамочка? Мы Нуннаса позовем, и Скоба, и Флити позовем, вот что! И придем! И разберемся с вами! – Он ткнул в Агату дрожащим пальцем…
…и тут его стошнило на собственную рубашку.
– Черт… – буркнул он. – Черт.
– Ничо, друг, – пробормотал Полиция Бюстов.
– Это не моя рубашка…
– Ничего, отмоешь.
Они обхватили друг друга за плечи, как старые любовники, а затем принялись сбивчиво распевать футбольные кричалки и похромали к выходу с кладбища, покачиваясь из стороны в сторону, точно спускались с лыжного склона.
– Вверх, только вверх! Мы станем чемпионами…
Милли обняла Агату за талию. Та смущенно похлопала малышку по голове. Карл тоже хотел обнять Агату, хотел положить подбородок ей на макушку и сказать спасибо; хотел погладить Милли по голове, утешить, но ничего такого не сделал. Как поступил бы Бренсон Спайк?..
Тогда Карл сказал:
– Идите в автобус, там вы будете в безопасности. – Он вдруг почувствовал себя сильным и главным. – Я останусь замести следы. – Он кивнул в сторону Байковой Рубашки.
Агата с сомнением на него посмотрела.
– Только не надо тут слишком долго торчать. Ты же слышал, скоро придут Скобка, Флейта и Нунчак.
– Я на минуту, – ответил Карл.
Агата и Милли направились к выходу с кладбища, а Карл тем временем достал из кармана маркер, который украл из дома престарелых. Присев на колени рядом с Байковой Рубашкой, Карл закатал ему рукав и написал на предплечье: «Туточки был Карл-который-печатает-вслепую». Потом чуть отстранился, полюбовался своим творением и широко улыбнулся. Чернила на руке у Рубашки поплыли от пота, и надпись стала похожа на заголовок у киноужасов.
Карл оглянулся на дорогу.
Светает. Пора двигать.
Он залез в карман к пьянице, вытащил у него бумажник, открыл и почувствовал дрожь во всем теле, точно ради этой секунды прожил всю жизнь.
И он подумал: «Я – Карл-который-печатает-вслепую. В настоящем времени».
* * *
Всходило солнце, и Карл чувствовал себя неуязвимым. Ему довелось принимать решения, спасать женщин (с небольшой помощью от них же самих), портить общественное имущество, красть деньги и сопротивляться аресту. Карл возился с ремнем Мэнни, пристегивая его к переднему сиденью автобуса, и никак не мог перестать улыбаться. Милли сидела рядом с манекеном, баюкая его оторванную ногу.
– Молодец, Мэнни, что охранял наш автобус, – Карл похлопал манекен по голове.
– Да, – согласилась Милли и, подвинувшись к манекену, прислонилась к нему головой. – Молодец, Мэнни.
