– Боже мой, Сайм, – она погладила его по щеке, – сколько у тебя всякой чертовщины-то в зубах! – Оба сдавленно захихикали. – Сходи приведи себя в порядок, ладненько?
Саймон встал.
– Ваше желание для меня – закон. – Он ухмыльнулся, отвесил поклон и ушел.
Агата выудила пирог из пакета и положила сверху. Затем достала вилку и нож из безупречно чистой стальной подставки, разрезала пирог на маленькие квадратики и – квадрат за квадратом – принялась есть. Она чувствовала на себе взгляд Карен.
– Хотите поговорить о том, что случилось в туалете? – спросила Карен.
– Нет, – ответила Агата.
– А можно тогда вам открыть секрет? – Карен подалась вперед.
– Нет, – повторила Агата с набитым ртом.
Карен засмеялась и еще чуть-чуть наклонилась. Потом глянула через плечо и вновь повернулась к Агате.
– Я сделала кое-что ужасное, – прошептала Карен. – И пытаюсь того… всю эту карму, или как ее, выправить, как надо. Не знаю, верю я в нее или нет, но, – она подмигнула Агате, – на всякий пожарный. Хорошо?
Агата кивнула и сказала:
– Спасибо. – А потом: – Вы никого, случаем, не кокнули, нет?
– Нет! Конечно, нет, – Карен заерзала на стуле.
– Наркотики?
– Нет.
– Оружие?
– Нет.
– Вы проститутка, так ведь?
– Нет!
– И насколько все плохо?
– На самом деле кошмар как плохо.
– По десятибалльной шкале?..
– Восемь.
Агата сглотнула и посмотрела на Карен.
– С половиной, – Карен сжала ладони. – Десять. Определенно десять. Десять. Я… я… – Она облокотилась на стол и переплела пальцы. Посмотрела Агате в глаза. – Я нехороший человек.
Агата взяла свой блин и осторожно откусила кусочек. Принялась жевать, наблюдая за Карен. Затем проглотила и вытерла рот салфеткой.
– Я… э… – Агата откашлялась и сказала громче и четче: – Я тоже человек нехороший.
Карен сдавленно пискнула, точно слова Агаты вытянули этот звук у нее изо рта. Потянувшись через стол, женщина схватила Агату за руку.
– Как думаете, а хорошие-то вообще бывают? – И крепко сжала ладонь.
Агата поглядела на руку у себя на руке. Она видела, как старость, точно полиэтиленовая пленка, покрывает кисть этой женщины. Впервые она не радовалась тому, что губительная сила старения затронула кого-то другого. Но она и не печалилась, как бывало, о собственном теле, а только лишь ощущала родство с этой женщиной, будто та была Агатой, а Агата – ею, один в один.
– Ну? – допытывалась Карен. – Думаете, бывают хорошие люди?
Рон. Агата подумала о Роне. А потом в голове у нее возникло лицо Милли и так и повисло перед глазами, ясное и неподвижное. А Карл? Карл хороший?
