, о героическом сражении зимой при Вэлли-Фордж, о наемном войске для избиения американцев, конечно, оказывают влияние на юную душу и развивают в ней с самого начала ненависть к одному только имени англичан. Я это испытал на собственных американских племянниках. Шотландию они находили прекрасной страной, но Англию, которая сражалась с Шотландией, они рассматривали как злейшего врага. Это предубеждение против Англии более или менее исчезло лишь после того, как они сделались взрослыми людьми, да и то не вполне. Влияние, оказываемое на детскую душу рассказами о героях, очень велико.
Много дней и вечеров я проводил у своего дяди Лодера, и между его сыном и мной возникла прочная братская дружба. В семье нас называли «Дод» и «Нэг». Так называли мы друг друга в детстве, когда еще не могли произнести как следует свои полные имена.
Я мог возвращаться домой от дяди двумя путями: более коротким, через старое кладбище монастыря, пробираясь между могилами, где было совершенно темно, или через Майские ворота, вдоль освещенной улицы. Когда наступало время идти домой, дядя с некоторым ехидством всегда спрашивал меня, по какой дороге я хочу вернуться. Я рассуждал, как бы поступил Уоллес на моем месте, и поэтому неизменно отвечал, что пойду через кладбище. И могу с чистой совестью сказать, что ни разу не поддался искушению и не пошел другой дорогой, освещенной фонарями, хотя сердце у меня билось от страха так сильно, что готово было выскочить, когда я проходил под сводами старого монастыря. Я бежал в темноте и свистел для поддержания мужества, стараясь думать только о том, как бы поступил Уоллес, если бы перед ним очутился естественный или сверхъестественный враг. Вообще нашим главным национальным героем был Уоллес, так как он происходил из народа, и я в нем черпал свое мужество. Для мальчика очень важно иметь в душе такой идеал героя.
Когда я переехал в Америку, то даже почувствовал некоторое огорчение, что на свете есть другая страна, которая может утверждать, что у нее есть чем гордиться. Но разве в Америке были Уоллес, Брюс и Бёрнс? И такое чувство все-таки гнездится в душе каждого шотландца, если он еще не порвал с родиной. Только в более зрелые годы, когда расширяется кругозор, начинаешь понимать, что у каждого народа свои герои и свой романтизм, своя история и свои великие деяния.
Лишь после многолетнего пребывания в Америке я понял, что эта страна не будет для меня одним только временным местопребыванием. Мое сердце все же оставалось в Шотландии.
