Первое свидание | страница 50
– Вот, – Монахов показал на нашу троицу рукой и пофамильно представил. – Музыкальное училище, – закончил презентацию Дима и присел на стул.
– Ага, музыканты! – неизвестно чему обрадовался крупный дядя, энергично потёр пухлые руки и сфокусировал внимание на первом вошедшем:
– Как зовут?
– Олег, – собрался Попов.
– Фамилия?
– Попов.
Единственная в компании дама нервно хохотнула, мужчины широко заулыбались.
– Это – хорошо, Олег.
– Что – хорошо? – не понял кандидат в члены.
– Хорошо, что Попов, – широко щерился дядя за столом.
– А если бы Иванов, хуже было бы? – поинтересовался Олег.
У членов комиссии одновременно исчезли улыбки с лиц, в кабинете опять стало серо.
– Как учишься, Олег? – поинтересовалась дама.
– Так себе…
– То есть? – у дамы прыгнула вверх левая бровь.
– На тройки, – нагло врал кандидат.
Правая бровь дамы взлетела на уровень левой.
– Попов!.. – прошипел Монахов со своего стула.
– Вот и замечательно! – воскликнул крупный дядя, видно, самый главный здесь. – Есть к чему стремиться, есть куда расти.
Крупный настроил фокус на Вовчике.
– Владимир Костромин, третий курс, оркестровое отделение, – подсуетился со своего стула Монахов.
Дядино широкое лицо вновь расплылось в широкой улыбке и по-свойски спросило:
– Где такой красивый свитер купил, Володя?
Нас с Поповым заколотило в истерике. Мы старались укротить смех, но сделать это было крайне тяжело, практически невозможно. Глядя на нас, заулыбалась и приёмная комиссия. Взрослые дяди и тётя смотрели на нас по-доброму, как на своих детей.
Вовка несколько секунд находился в нокдауне от вопроса. Он растерянно посмотрел на Попова, потом покраснел, опустил голову, и, глядя в пол, тихо ответил:
– Мама связала.
Указывать невежде, что это вовсе и не свитер, Вова почему-то не стал.
– По-моему, всё ясно, товарищи, – главный встал из-за стола и, стараясь придать спичу торжественность, поздравил нас со вступлением в ряды Всесоюзного Ленинского коммунистического…
Прошла пара недель.
Я стоял под лестницей и тихонько, чтобы не мешать занятиям по сольфеджио, гармонии и прочим предметам, разбирал очередную пьеску. Ноты – на батарее, в руках – дудка, правая нога – вместо метронома.
Кто-то спустился по лестнице, прошёл мимо и уже было вышел в коридор, но тут же вернулся.
– Ты почему до сих пор не сфотографировался?! – этот голос теперь невозможно не узнать! Недоиграв ноту, я оторвал губы от мундштука и наивно спросил комсорга:
– Зачем?
– На комсомольский билет.