Первое свидание | страница 47
Третьими винилами в нашей с Поповым коллекции стал Vol. 4 «Блэк Сабат».
Для большей солидности фонотеки я добавил в неё пластинку группы «Иллеш», которую мне привезли родители из Венгрии.
И всё, мы наигрались.
Очень быстро пришло понимание, что уровень дисков и наших проигрывателей – очень разный. И чем дольше мы будем крутить фирменные пластинки на своих «Рондо», тем только больше их запилим. А эти же самые альбомы вполне себе можно слушать и на магнитофонных бобинах.
Мы распродали всю нашу коллекцию фирмы, добавили ещё немного денег и купили пару спортивных велосипедов.
На смену весне пришло лето.
Как нас «вступали» в комсомол
В седьмом классе, когда всем исполнилось по четырнадцать лет, многочисленные комсорги школы дружно бросились агитировать одноклассников, которые неплохо учились, и готовить их для вступления в ВЛКСМ. Меня – в том числе.
В рядах оппозиции к советскому строю я, конечно, не состоял, но и в комсомол особо не тянуло. Вопросом «зачем» старался не заморачиваться, а разумно смирившись с неизбежным, всё откладывал «на потом»: «Успеется». Этого настроя вполне хватило для защиты от нападок агитаторов, которые вскоре махнули на меня рукой. Восемь классов я закончил беспартийным.
Первые месяцы в музыкальном училище тоже прошли спокойно, никто из комсомольских активистов меня не домогался. Тишь да благодать! Занимайся себе инструментом, постигай науки разные интересные, полезные к тому же.
Наивняк!
И до этого храма искусства, которое вне времени, вне политики, вне партий, дотянулся своими щупальцами спрут ВЛКСМ.
Я со своим тромбоном стоял под лестницей на первом этаже, традиционном месте для занятий духовиков, если нет свободных классов. Ноты – на батарею, и под сурдинку разучиваю очередную пьеску. Краем глаза вижу – кто-то подошёл и стоит, слушает.
«Нравится, – воодушевился я. – Понимает!..».
Хотя что там было слушать? Первый курс, человек взял в руки тромбон несколько месяцев назад. Репертуар – простенькие вещички, с нотами-картошками. Четвертные на том этапе воспринимались как предел виртуозности. Однако – вот, кому-то интересно, нравится ведь человеку!
Воодушевлённый вниманием, я так здорово выдал коду, что самому понравилось.
Оторвав мундштук от губ, я благодарно посмотрел на свою аудиторию. Передо мной стоял Монахов – молодой преподаватель фортепианного отделения. Настолько молодой, что все учащиеся за глаза звали его по-свойски – Дима.
– Здрасьте! – дежурно улыбаясь, поприветствовал я педагога.
