– Думаю, вы уже поняли, – начинает он, – не так просто набрать баллы, чтобы стать примасом. Пока его нет, нам нужен лидер. – Он встает, как бы невзначай положив руку на древко штандарта. – Только так мы сможем принимать решения и исполнять их.
Антония издает сухой смешок:
– И кого из вас, двоих придурков, ты предлагаешь нам слушаться? – Она переводит иронический взгляд с Кассия на меня, потом обращается ко всем вкрадчиво-слащавым тоном: – С какой это стати вдруг мы должны считать вас лучше других?
– Они добыли для нас ужин… и завтрак, – робко напоминает Лия, показывая на стол.
– Правда, угодили при этом в засаду… – добавляет Рок, сидящий рядом.
– Вот именно, – снова усмехается Антония. – Поспешишь – людей насмешишь.
– …но сумели отбиться, – заканчивает Рок, удостоившись ее злобного взгляда.
– Причем ножками от стола против настоящего оружия, – одобрительно рокочет Титус, но тут же добавляет ложку дегтя: – А потом сбежали, бросив еду, и возвращать ее пришлось Фичнеру. Фактически преподнесли добычу врагам на тарелочке, словно какие-нибудь бурые.
– Ага, именно так все и было, – хмурится Кассий.
Титус пожимает могучими плечами:
– Все видели, что вы улепетывали, как жалкие эльфы.
Кассий бледнеет.
– Следи за своими манерами, патриций! – холодно произносит он.
– Всего лишь мои наблюдения, маленький принц, – примирительно поднимает руки великан. – Ты чего сразу вспылил?
– Осторожнее, патриций, не то за слова придется отвечать с оружием в руках! – Кассий тычет вилкой в сторону обидчика. – Слышишь, Титус Ладрос?
Великан меряется с ним взглядом, потом смотрит на меня. Когда все успели решить, что мы с Кассием заодно? Политика – дело тонкое. Между тем глаза у всех сидящих за столом, особенно у Севро, прикованы к моим пальцам, в которых я в такт скачущим мыслям рассеянно кручу трофейный нож. Он вращается так быстро, что трудно уследить. Для проходчика ловкость пальцев – жизненная необходимость. Работая в шахте, я добыл миллион тонн гелия-3 правой рукой и полмиллиона – левой, но конкуренты мои этого не знают. Проворство ржавых удивило бы этих золотых. Я вызываю их восхищение. Нож мелькает в моих руках, как крылышки колибри. Я выгляжу спокойным, но внутри все клокочет.
Каждому из нас пришлось убить – другого выхода тогда просто не было. Есть ли он сейчас? Титус, со своей стороны, готов убивать. Я мог бы убрать его прямо сейчас, вогнав нож в горло, но эта мысль мне настолько претит, что оружие едва не выпадает из пальцев. От моих рук умерла Эо, на них кровь Юлиана, в ушах до сих пор стоит треск его ребер и предсмертный хрип. Так ли уж необходима новая смерть? Может, удастся заставить громилу пойти на попятный?
