Я сделала глоток шоколада, и произнесла:
— Он попытался запудрить мне мозги своим обходительным поведением. Он бывает милым, но это кажется мне слишком подозрительным. Зачем ему пытаться помочь мне, звонить Еве, отвозить меня домой, и пытаться убедить в том, что он ни в чем не виноват?
— Ты что думаешь, что он делает это из чувства вины? Или потому, что боится, что ты действительно все вспомнишь? — я кивнула, вызвав у Дженни смешок. — Скай, очнись от своей паранойи, ты уже меня пугаешь. Ты сказала, что вспомнила какие-то подробности из своего прошлого, как только увидела его, верно? — я кивнула. — Если бы он был виноват в том, в чем ты его обвиняешь… он наоборот попытался бы отстраниться от тебя, чтобы ты не вспомнила еще каких-нибудь подробностей.
— Дженни, — осадила я подругу. — Я не обвиняю. Я просто хочу знать, почему он утверждает, что его не было там, если я видела его.
— Возможно Кэри прав, и ты просто ошиблась. Просто перепутала его с другим парнем.
Я вспомнила слова Кэри Хейла: «А почему твои подруги не верят тебе?.. Они тоже смогли сделать выводы о тебе?»
— Я видела его. Он смотрел прямо на меня. Он был там, Дженни.
— Возможно у него есть личные причины…
Я резко встала, отодвинув стул в сторону. Дженни удивленно поднялась, за мной:
— Прости, я не хотела…
— Я хочу, чтобы ты доверяла моим словам, Дженни, понимаешь? Ты думаешь, что я могу солгать тебе, чтобы выставить Кэри Хейла в невыгодном свете? Зачем мне это делать?
— Прости, я не это имела в виду.
— Если бы с тобой произошло это, как бы ты поступила? — вырвалось у меня, и я тут же зажмурилась от чувства вины, что ударила мне в голову. — Ты бы смогла оставить эти вопросы, которые так навязчиво крутятся в твоей голове, без ответов?
* * *
Небо было черным, мрачным, как и мысли Эшли Хардман, когда она сворачивала на нужных поворотах, что вели ее к конечной цели. Машина то и дело подскакивала на ухабах.
— Зачем я это делаю? — непролитые слезы сдавили горло, глаза обожгло.
Разговоры уже не помогут. И раньше бы не помогли. Больше никто не поможет.
Еще двадцать минут. Двадцать минут уговоров самой себя, и в итоге, она уже здесь, перед старым, обветшалым зданием с огромной надписью: «Психиатрическая лечебница Дэвилспейнда».
— Что я делаю?
Эшли вышла из машины.
Зачем она здесь? Чтобы унизиться окончательно? Для того чтобы дать понять самой себе, что она больше не нормальная девушка?
Двор больницы был пустынным, мрачным и холодным. Все это заставило девушку поежиться, и закутаться в длинную куртку, которая теперь хорошо спасала ее от ноябрьского ветра.
