— Я просмотрю этот мобильник, и все. Что, если отец общается с моей настоящей матерью? Может быть, даже сейчас, когда мы все думаем, что он в командировке, он у нее?
— Не говори ерунды… — начал Рэн, но я уже откинула крышку телефона.
— Одно голосовое сообщение, — констатировала я, нажимая на кнопку, и поднося телефон к уху. Голос был мужским, незнакомым. Деловитым.
— Мистер Рид, это говорит Кристофер Грин, я хочу, чтобы вы перезвонили мне на этот номер. После разговора, вы поймете, насколько опасна эта ситуация. Ваша дочь не так проста, как вы думаете, в ее сердце нет света. Она опасна, и я полагаю, что, когда вы прослушаете сообщение, сразу же удалите его. Никто не должен знать об этом. Я прошу вас о встрече 5 июня в Эттон-Крик, в женском монастыре святой Марии. Вы должны поговорить с Изабелль. Ваша дочь опасна. Она убьет вас. Она убьет нас всех.
— Где Аура? Она не выходит из комнаты? Сделай что-нибудь, Рэн, — со слезами в голосе молила моя мать. Я слышала их за дверью своей спальни. — Я не знаю, как ее успокоить, не знаю, как смотреть ей в глаза.
— Ее не нужно успокаивать. Ей не требуется утешение, — спокойно ответил Рэн моей маме, и я в этот момент покачала головой.
Он действительно видит меня насквозь. От этого я чувствую себя так, словно… я открытая книга.
Дверь в мою комнату распахнулась, но я даже не вздрогнула.
— Аура? — сипло позвала меня мама. — Что ты делаешь?
— Не хочу грубить, — сказала я, как ни в чем не бывало, бросая вещи из шкафа в дорожную сумку. — Рэн, можешь объяснить моей матери, что я делаю?
— Я не твоя секретарша, — сказал он.
— Ты хоть знаешь, кто это? — с сарказмом пробормотала я, складывая джинсы одни на другие.
— Знаю, — с достоинством сказал он. Немного помолчав, добавил: — Аура собирается отправиться в Эттон-Крик, на поиски Изабеллы.
— ЧТО?! — завопила мама. — Аура, ты не можешь этого сделать!
— Почему? — я резко обернулась, вскидывая брови. — Почему я не могу этого сделать?
— Аура…
— Скажи, мама, то, что должна была сказать мне раньше, но не сказала. — Я продолжила испепелять ее взглядом.
— Аура… — мама заплакала, но я не испытала ни капли сожаления, или вины, продолжая смотреть на нее мрачным взглядом. — Как я могла сказать тебе, что ты… — она судорожно вздохнула. Рэн смотрел на меня так, словно пытался убить одним только взглядом, но не вмешивался. — Как я могла сказать тебе, маленькой девочке, что твоя мама… не такая хорошая, как ты думаешь… что она…
