Что случится, если я узнаю, кто моя мать?
Это не важно. Ни капли не важно, потому что я не знаю ее, я не знаю, что она была за человек, кроме той легенды, которую сочинили родители, о ней; но это действительно ужасно, если то, что говорил Адам — правда. Если мама пыталась меня убить, значит, она не была хорошей, и значит человечности во мне меньше, чем я думала.
Что, если она пыталась меня убить, потому что знала, кто я? Если узнала, что я монстр, и не смогла этого вынести?
Я просто открою ящик и просмотрю документы. Это никак не повлияет на то, что я думаю о себе, и о других.
— Что ты делаешь? — услышала я позади себя, и обернулась. Посреди кабинета стоял Рэн, в той одежде, в которой спал, но он не выглядел сонным; он был мрачным, и хмурым. Глаза с холодным блеском смотрели на меня.
— А на что это похоже? — спросила я, решив, что лучшим выходом из этого положения, будет показать серьезность своих намерений.
— Похоже на то, что ты лезешь туда, куда не следует.
— Это ты лезешь туда, куда тебя не просят, — ответила я. — Даже несмотря на то, что ты пытаешься меня защитить, и уберечь мою душу, это не дает тебе права скрывать от меня правду.
— Дает, если это сбережет твою душу.
Я вскинула брови:
— Это никак не повлияет на мою душу, я просто хочу знать, что еще от меня утаили.
— И что с того, если ты узнаешь? — Рэн медленно подошел ко мне, и я сжала ключ в кулаке, опасаясь, что он захочет отнять его. — Что ты почувствуешь, узнав, что тебя удочерили, после того, как твоя мать пыталась тебя уничтожить, потому что ненавидит тебя, и думает, что ты принесешь на землю Ад?
Мои глаза расширились, щеки запылали. Вот, какой он на самом деле, Рэн Экейн. Он жестокий, хладнокровный, и ему плевать на чувства других.
Я смерила его уничтожающим взглядом, и отвернулась, вернувшись к своим делам: я повертела ключ, склонилась над столом, но тут Рэн схватил меня за руку.
— Не делай этого. — В голосе послышалась угроза.
— Убери руку, — прошипела я. — Я все равно уже все знаю, мне просто нужны доказательства.
Я оторвала руку Рэна от своего запястья, и открыла ящик. В нем, как и говорил Адам, были документы. Мое свидетельство о рождении, где сказано, что моя мать — Изабелла Рид, родила 1 июня 1993 года девочку, в женском монастыре святой Марии, близ города Эттон-Крик, в двадцать один год. Врач, консультирующий женщину, сказал, что беременность протекала необычно…
— Необычно… — бормотала я, затаив дыхание. Экейн стоял рядом, источая злостные флюиды. Я, не обращая на него внимания, перевернула страницу, и у меня отвисла челюсть: — Она была девственницей.
