— Эй, ты! А ну иди сюда.
Человек робко подходит к двум странным людям, оказавшимся в его саду в половине третьего утра. Еще темно, и воздух довольно прохладен. Человек поеживается, не зная, что и думать.
— Мы из полиции, — говорит ему один из незванных гостей и тычет в нос удостоверение. — Только что отсюда, — он показывает пальцем себе за спину, где стоит тюрьма ДОПС, — сбежали двое государственных преступников. Они не проходили здесь?
— Нет, нет, сеньоры, — уверяет человек в шортах. — Я ничего не видел.
— И дома у тебя никого нет?
— Конечно, конечно. Вы можете посмотреть…
Он пятится задом, теряет шлепанец и босой ногой распахивает дверь, приглашая их войти.
— Ну ладно, — говорит тот, с удостоверением. — Мы тебе верим. Иди выпусти нас на улицу.
Подобострастно наклонив голову, человек в шортах семенит к воротам, вытаскивает металлический брус и распахивает створку, за которой бледнеет асфальт улицы Инвалидов.
Его ночные гости подходят к воротам, останавливаются, выглядывают. Слева, метрах в тридцати от них, стоит солдат с автоматом. Он уже слышал звук отпираемого засова и вопросительно смотрит в их сторону.
Они не пугаются, ибо знают, что он стоит здесь. В этом квартале, рядом с тюрьмой ДОПС, солдаты натыканы через каждые сто метров.
— А ну иди спроси у него, не видел ли он тут двух подозрительных людей? — говорит жильцу тот, что показывал удостоверение.
Человек в шортах семенит к солдату:
— Эти двое из полиции. Ищут кого-то, говорят — сбежал из тюрьмы этой ночью. Спрашивают, не проходил ли здесь кто-нибудь за последние полчаса.
— Нет, никого, — отвечает солдат и лезет в карман за сигаретами.
— Нет, никто не проходил, — запыхавшись, повторяет человек, вернувшись к воротам.
— Ну ладно* — говорит ему строго все тот же, с удостоверением. — Если что услышишь, немедленно кричи солдату.
Они выходят из ворот, поворачивают направо и быстрым шагом, почти бегом, идут к перекрестку улиц Инвалидов с улицей Сената;
Человечек в белой рубашке и шортах начинает закрывать створку ворот и слышит удаляющийся голос одного из них:
— Но где же машина, черт побери! Где машина?
Он снова смотрит им вслед и только тут замечает, что они оба босые.
«Полицейские босиком?» — мелькает у него в голове, и он, словно ужаленный еще не понятным страхом, бежит к солдату, раскуривающему сигарету.
Те двое еще не скрылись за углом, еще не поздно их окликнуть, но в этот драматический момент я позволю себе прервать повествование и, пообещав продолжить его, возвращаюсь к «Эскадрону смерти»…
