Я, значится, усы свои подкручивал, —
Как вдруг влетает Петька, мой денщик:
«Ползет, — грит, — на нас фон Каппель тучею!»,
А я ему так прямо: «Не пищи!
Пущай бойцы натягують подштанники,
Пущай ослобоняють попаддю,
Коням нехай овса дають и пряники,
А я пойду Фурмана разбудю.»
Шрапнелею рванула артиллерия,
Ряды их раскромсали, как могли.
Гляжу, — ложатся наземь гады-белые…
Ну, тут и мы с Анютой залегли.
У них на флагах тот, что с трансформатора —
Ну, череп-кости — прямо дрожь берёть!
Орлы их кроють бомбами и матами,
А ескадрон пока в засаде ждёть.
Идут красиво — кителя с иголочки.
Барон их даже ванну принимал.
А тута вши совсем заели, сволочи, —
Хоть я ведь тоже — красный генерал!
Шмаляють хлопцы, словно одурелые,
Сбивають офицеров, как кегли…
Гляжу, — ложатся наземь гады-белые…
Ну, тут и мы с Анютой залегли.
Когда подперла к горлу ситуация,
Я Анку посадил за пулемет:
«Не дрейфь, — грю, — у нас емансипация!» —
А сам жму огородами — в обход.
Надел я бурку черную верблюжую
И как орел помчался к белякам.
Кобыла моя плакала сконфуженно, —
Как после боя пёрли на руках!
Эх, выпили мы бочечку победную,
И спели песни под Бюль-бюль оглы!..
Лежат в степях, чернеют гады-белые…
Ну, тут и мы с Анютой залегли.
