– Што есть пандан? – изобразив пальцами очки и похлопав ресничками, спросил единственный экскурсант.
– Пандан – это предмет, парный с другим. Но не обязательно тождественный. То есть своеобразное дублирование какой-то идеи, но со своими вариациями. – Лизе очень нравилось, что она может знать что-то, чего Алексей не знает. – Вот мы и пришли.
Они оказались у павильона России. Здесь была представлена «Даная» Вадима Захарова – инсталляция, созданная как современная метафора денег, богатства как такового и отношения к нему людей. Зрителям словно бы предлагалось некое совместное действие, а именно – почувствовать себя Данаей, на которую пролился золотой дождь, он же любовь Зевса. Специально отчеканенные монеты сыплются золотым дождем на зрителей. Те, под защитой зонтов, принимают на себя этот дождик. А на высокой балке над входом в павильон сидит человек и грызет орешки, бросая вниз скорлупу: по задумке художника он, вероятно, изображает белочку с изумрудными орехами из пушкинской сказки.
Поташев процитировал, глядя на исполнителя перформанса:
– Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки все грызет,
А орешки не простые,
Все скорлупки золотые,
Ядра – чистый изумруд.
И добавил от себя:
– Вот зачем детина тут!
Молодой парнишка, исполнявший роль белки, чуть не сверзился с высоты. После этой поэтической импровизации Елизавета и Алексей поспешили ретироваться.
– Ну, ты даешь! – только и смогла воскликнуть девушка.
– Мама на ночь сказки Пушкина читала. Помню наизусть, – скромно сообщил виновник конфуза.
– Прямо все?! – восхищенно смотрела на него Лиза.
– Все, – кивнул Алексей и поинтересовался: – Какой следующий павильон?
– А пошли в Англию? – предложила Раневская.
– А пошли! – согласился Поташев.
Павильон Великобритании демонстрировал взгляд строгий и критический. Здесь актуальное искусство было скорее социально-протестным. Художник Джереми Деллер решил сообщить всему прогрессивному человечеству о своей ненависти к олигархам. На стенах – огромные фрески: английский социалист XIX века Уиллиам Моррис топит в море яхту Романа Абрамовича. Как объяснила девушка-смотритель, оказывается, на прошлой биеннале яхта перегородила выезд из садов Джардини в лагуну. Другой сюжет демонстрировал особняки на острове Джерси, в английской офшорной зоне, объятые огнем. Несмотря на все протестные инсталляции, на террасе для ценителей подавали настоящий английский чай.
Наши путешественники решили присоединиться к английскому чаепитию. Время уже шагнуло за полдень. Тем не менее до файф-о-клока было еще далеко. Поэтому трапеза была условно принята гостями биеннале как ланч, который никак не обходится без чаепития. Лиза с Алексеем завтракали рано утром, и ланч был очень своевременным. Подавали «English Tea № 1» или «Английский чай № 1». Это было сочетание кенийских сортов и цейлонских листьев с маркировкой «оранж пеко», которая изначально означала «чай, достойный принца Оранского». Чаепитие по-английски было обставлено по всем правилам европейского гостеприимства. Изголодавшиеся киевляне отдали дань уважения не только ароматному и вкусному чаю, но и множеству разнообразных закусок: свежайшим бисквитам, итальянской ветчине прошутто, тостам с корицей, а также джему, миндальному печенью и сдобным булочкам.
